По грехам нашим. Борис СпоровЧитать онлайн книгу.
нет, такая же – наконец-то выспалась… Четвертинка-то – хо-хо! Никакой боли…
В ответ Щербатов промолчал. Поставил на стул портфель, повесил плащ и шляпу на вешалку, и только тогда увидел лежащую на кровати мать Наташи, Анну Ивановну. Без смущения поздоровался с поклоном головы и тотчас, отстегнув портфель, извлек на стол пачку чая, кусок восточных сладостей с орехами, печенье и упакованный кусок сёмги.
Уже заварили чай, не менее душистый, чем дедушкин мёд, долили чайник и вновь включили, уже завязался было разговор, когда, что-то непонятное гукнув, поднялась с постели и Анна Ивановна.
– А чаёк-то у вас запашистый, – сказала она, присаживаясь на третий стул к столу. – Ежели и мёд открыть, то и угореть можно.
– Вот и открой, – с усмешкой сказала дочь.
– Нетушки, сами и открывайте… А мне на воздух идти, к детям до полуночи. – И уже не говоря ни слова, налила себе чая, перекрестилась, выпила чашку с аппетитом из блюдечка и поспешила одеваться для улицы.
Не успели достать мёд и приложиться к чаю, а Анна Ивановна уже стукнула дверью, напомнив дочери:
– Да не забудь личину освободить…
– А что значит: личину?
– Так у нас замочную скважину называют, – пояснила Наташа.
И остались они вдвоём с цейлонским чаем и цветочным мёдом – и оба без надсадной боли.
Первой вновь заговорила Наташа:
– Пётр Константинович, и где вы такой не ширпотребовский чай купили? Чудо – не чай!
– Да в нашем буфете… – Щербатов запнулся, понимая, что не то сказал, и поспешил защититься: – В нашем, чиновничьем…
– А таблетки? Сильное средство…
Щербатов, прикрыв глаза, кивнул головой.
– В любой фирменной аптеке – были бы деньги…
– Сколько же я должна вам?
И горестно покачал головой Щербатов:
– Не обижай меня, Наташа, я не спекулирую лекарствами… и вообще. Я понимаю боль, поэтому сочувствую… Впрочем, ты уже всё знаешь – и не допрашивай меня для утверждения.
– Да это и неприлично – допрашивать. Вы правы, Петр Константинович… Щербатов. Будем откровенны: почему да зачем?
Щербатов с облегчением засмеялся:
– Ты конечно же понимаешь, что корысти с моей стороны нет и покушения нет даже в мыслях. – И вздохнул сокрушённо: – А вот ответить на вопросы: почему да зачем? – я и сам не в состоянии… Бессонной ночью я, казалось бы, всё передумал, и наиболее откровенный вывод прост: мне хотелось просто бабьего сострадания… А жена моя, Валентина Львовна, может проявить сострадание лишь по-профессорски, согласно с физматом. Вас упросил в машину тоже из сострадания – к тебе… И всё, почему я здесь.
– Понятно… Только ведь я не баба, слава богу, девушка – сострадания не получится.
– Это, Наташа, сказано фигурально, когда старуха, женщина, девушка и даже ребёнок – всё равно: «баба». Простонародное определение пола.
– Но ведь вы не из простонародья… Хорошо, что так… – Наташа разлила по чашкам остатки заварки, включила