Пепел и кровь. Вадим ПоситкоЧитать онлайн книгу.
обрадовался, когда нашел поддержку в лице их матери. Гипепирия не одобряла намерений старшего сына бросить вызов Империи и видела в этом прямую угрозу благополучию их царства. Поначалу она пыталась Митридата переубедить, но, когда все ее попытки оказались тщетными, замкнулась в себе и откровенничала исключительно с младшим сыном, который всецело разделял ее мысли. Но не она, их мать, подтолкнула его к тому, что он сделал в Риме. Это было его личное решение.
Первая встреча с императором Клавдием произвела на юного принца неизгладимое впечатление. Высокий крупный мужчина, с несколько одутловатым, но благородным лицом и проницательными глазами, разговаривал с ним мягко и учтиво, как если бы говорил с равным себе; внимательно выслушал длинный рассказ Котиса о богатствах и климате Таврики, о положении дел на Боспоре и, казалось, не упустил при этом ни единого слова. Император настолько расположил его к себе, что уже тогда, во время их первой беседы, он решил довериться ему. Откровенный разговор произошел несколькими днями позже, и Котис помнил его во всех подробностях, хотя прошло уже немногим больше семи лет. Открыв Клавдию реальные планы старшего брата и таким образом уличив того в измене, Котис ожидал справедливой вспышки гнева, но ее не последовало. Вместо этого император хитро прищурил глаза, усмехнулся и произнес: «Чего-то подобного я от него и ждал». Затем подозвал личного секретаря, молодого черноволосого щеголя, и дал тому указание заняться этой проблемой вплотную. Так Котис из знатного боспорского заложника превратился в нового боспорского царя, особу которого утвердил лично император Рима.
Однако все складывалось на так гладко и скоро, как того хотелось бы. Клавдию необходимо было закончить начатое в Британии, закрепиться на этом забытом богами острове, с его постоянными дождями и туманами, и беспокойным, воинственным населением. Только спустя два года Котис обрел уверенность в том, что день его возвращения домой близок как никогда. Это случилось, когда он увидел стены греческого портового города Томы.
Небольшая римская армия, которой предстояло переправиться в Таврику и посадить его на трон, представлялась достаточной силой, чтобы сбить с Митридата спесь и вышвырнуть того из Пантикапея. Но и тут все оказалось не так просто и гладко. За этот короткий срок его брат успел построить собственный флот, увеличить армию и укрепить границы. Однако латиняне никогда не останавливались на половине пути, и в самом начале лета он наконец ступил на землю Таврики. Правда, вначале это была земля полиса Херсонеса. Но и она тогда показалась Котису настолько родной, что он готов был лить слезы от счастья.
Сожалел ли он о своем поступке, хотел ли повернуть время вспять и избежать предательства? Много раз Котис задавал себе этот вопрос и всякий раз отвечал однозначно: «Нет!» Но такая твердая убежденность пришла не сразу. Он долго и упорно находил для себя все новые и новые оправдания и в конце концов уверовал в то, что поступил правильно;