Сказания о руде ирбинской. Надежда КравченкоЧитать онлайн книгу.
type="note">[45] царицы Софьи, при троне почётно сиживал, а внук полы штанами протирает в шутовском наряде! Ещё и службой лакейской обременён – обносить гостей русским квасом. За то и прозвали «Квасником». Как тут умом не тронуться?»
Василий Никитич бережно обошёл блаженного, а протянутую встречь лапу Архипыча брезгливо оттолкнул. Зато хотя и с трудом, но прогнулся в нижайшем поклоне царице. Застарелый «утин»[46] мешал раболепствовать внагиб. Стерпел и, опахнув помазанницу буклями пудреного парика, умильно облобызал смуглую короткопалую длань. Царица, не умаляя строгости, спросила:
– Опять, Василь Никитич, пришёл суемудрыми прожектами нудить меня? С чем на этот раз пожаловал?
– Я экстактно[47], государыня-матушка. Приложи царственную ручку, подпиши Указ о строительстве казённого Ирбинского железоделательного завода в Сибири. От него большой прибыток казне будет, ибо великое «сокровище» на счастье Вашего Величества там открылося. По расчётам, завод может давать до двухсот тыщ пудиков железа. Дай, матушка, на учреждение двадцать пять тыщ рубликов. – И увидев, как помрачнел взгляд императрицы, зачастил улещая: – Пусть даже и не вдруг, а хотя бы частями. Лет через пять, и даже ближе, траты с лихвой окупятся. Сама посуди, на добычу пуда железа потратим двадцать копеек, а продадим пудик – за сорок. Казне – прибыток! И имя Вашего Величества в бессмертность войдёт.
– Что за предерзкая докука, Василь Никитич! Мало ль нам других заводов и Благодатного рудника? – не сдавалась правительница. – Да на кой ляд така прорва железа? Ишь, чего умыслил? Казну государеву впуливать на свои химеры! – Она сердито топнула ногой. – Железных заводов вновь до моего указа строить не велеть! – и отмахнулась от советника, как от надоедливой мухи: – Да и что ты, Никитич, взялся через голову-то всё скакать? Покажь сию бумагу Берг-директору Шомбергу. А ещё лучше б ты озаботился изысканием дорогих каменьев для императорских особ. Обмыслите с ним это дело. – И милостиво добавила: – Впрочем, как-нибудь ввечеру в «День придворных» прибудь во дворец на ассамблею. Я велю тебя в списки внести, – отодвинула бумаги и повелела закладывать карету.
Заскрежетал зубами Татищев: «Небось в «домок», к мил-дружку графу Эрнесту Иоганну Бирону. Баба она и есть баба. Волос долог, а ума с гулькин нос!» Да делать нечего, нижайше откланялся государыне.
«Квасник» приоткрыл мутные глазки и скорбно ухмыльнулся. Гнусный Архипыч злобно проскрипел в спину: «Попомни вещубу мою, гордыбака. Руды много накопашь, да в руде и тебя закопают!»
Так не солоно хлебавши Татищев вернулся домой. На вопросительный взгляд Арцыбашева только руками развёл:
– Нужна ей такая заморока! Она и старые казённые заводы готова разбазарить! Любому прощелыге запродаст ни за понюх табаку. У ей же на уме только цацки да Бирошка. А дело надо крепенько обмыслить, чтобы немчин его на корню не загубил, либо под себя завод не подгрёб. Ничего, Егор Михайлович, лиха беда начало! Найдем ключик и к навозной куче…
Глава восьмая
На сенной площади.
Утин – радикулит.
Экстрактно – по делу.