Сказания о руде ирбинской. Надежда КравченкоЧитать онлайн книгу.
и сын». Бакалея «Райские радости». Сельский малеван постарался и изукрасил надпись медными завитушками, золочёными яблоками и пухлыми облаками. Карп уже ступил на высокое крыльцо, но Яков предостерёг его:
– Не ходи к этому мироеду. Больно начётисто обойдётся. Богомольный-то, богомольный, а цены задирает не по-божески. Пойдём лучше в лавку Фролова. Вон его дом, напротив монопольки[123].
Пришли к деревянному дому с верандой. И хотя Яков старательно поворачивался к Фролову небитой стороной лица, но ушлый лавочник вмиг заприметил свежий кровоподтёк под глазом односельчанина. Отвёл в сторону вёрткие глаза. Кого этим удивишь в Берёзовке, где мужики как хватят лишку браги, так с кольями стенка на стенку хвощатся? Сделал вид, что не заметил и каторжанские отметины на роже незнакомца. Знал, выдашь беглого, так «сосновый батальон» немедля отомстит – непременно пустит в деревню «красного петуха». А деревенский мир с виновника общей беды крепко взыщет.
У осторожного лавочника Карп накупил копеечного товару – мотки суровых ниток, иглы, роговые и деревянные пуговицы на починку арестантского белья. Для сапожных работ взял тонкие гвоздики, просмоленную дратву, шилья. Для души выбрал самые душистые плитки чая.
Яков же взял дорогой подарочек для своей «лебёдушки» – кашемировую шаль. Маки на ней, как жар горели, глаз не оторвать! Детишкам – десятифунтовую жестяную банку с лампасейками. Пусть вволю налакомятся сахаристой сладостью. Редок для них такой праздник!
Довольный Яков приволок все покупки домой. Отдуваясь, свалил узел на крыльцо. Пошёл в сарай, принёс оттуда берестяной короб с заплечными ремнями, поставил в ноги Карпа:
– Вот што, Степаныч, в узле таскать всё это добро несподручно. Пользуйся пока моим «горбачом». А опосля и тебе сладим.
От радости Степаныч зашептал что-то невнятное и заморгал глазами. А чтоб Яков не видел хлюпающего носа, подхватил узел Якова и помог внести в дом. Перво-наперво муж накинул Ульяне на плечи желанную шалку. Та от счастья как маков цвет заалела. Ребятишки тут же облепили отца, ожидают гостинцев. Получили своё – и врассыпную по углам, лизать лакомство. Лишь одна девчушка в белом холщовом платьице подошла к острожнику и протянула ему горстку лампасеек.
– Накося, угостись, дедуня.
Карп смущённо глянул на белокурую девочку, и сердце дрогнуло. На худеньком, прозрачном личике сияли кротким сочувствием неземной голубизны глаза. Памятные тихие глаза… Тут и поплыл туман, и сверкнуло в глазах сабельное лезвие бунтаря Карпухи, что когда-то с маху располосовало тонкий батист девичьего платья. Острожник отшатнулся от ребёнка, суеверно перекрестился: «Хосподи! Неужто воскресла ангелица? Как есть воскресла барышня».
Тяжёлые, угрюмые слёзы навернулись ему на глаза. Каторжник упал на колени, затрясся в покаянном крике:
– Прости-и душегубца! Зарёкся я перед святой иконой Богоматери безвинные христианские души губить.
Яков с Ульяной с беспокойством
Монополька – государственная винная лавка для монопольной торговли водкой.