Клубок Сварогов. Виктор ПоротниковЧитать онлайн книгу.
, а их младшие дружинники, именно с этой целью и прибывшие в Печерскую обитель в этот знойный майский день.
Печерские монахи издавна вели разговоры о том, что древнейшему из русских монастырей нужен добротный каменный храм взамен обветшавшего деревянного, который того и гляди развалится.
Покуда на столе киевском сидел Изяслав Ярославич, просьбы печерских схимников оставались без ответа, поскольку недолюбливал мстительный Изяслав печерскую братию. Святослав же, который не единожды укрывал от Изяславова гнева наиболее строптивых печерских иноков-правдолюбцев, став во главе Руси, сразу же занялся богоугодными делами. Им был выстроен каменный храм в честь русских великомучеников Бориса и Глеба в самом людном месте Киева наперекор митрополиту-греку. А для возведения храма Успения Пресвятой Богородицы в Печерской обители Святослав не только вызвал из Царьграда[4] каменщиков и мастеров-иконописцев, но и самолично вместе со своими дружинниками несколько дней кряду рыл шурфы под закладные камни и прокладывал сточные канавы.
Монахи и прихожане дивились такому благочестию Святослава, многие из них открыто восхищались князем. Мол, в отличие от своего брата Изяслава, Святослав не только о казне своей печётся, но и желает также очистить душу свою от грехов, творя дела праведные. И лишь некоторые из монахов, осведомлённые о неприязни, возникшей между печерским игуменом Феодосием и Святославом, украдкой переговаривались между собой, что Феодосий нужен Святославу как опора в его противостоянии с митрополитом Георгием. Ради этого и ещё для того, чтобы Феодосий не поминал на литургиях изгнанного из Киева Изяслава, Святослав готов своими руками не только рвы копать, но и камни перетаскивать. Ведь Святослав, в отличие от Изяслава, зрит дальше и лучше разбирается в людях.
Феодосий всегда недолюбливал Изяслава за его грубость и недалёкость, за то, что тот латинян[5] привечал, словно родню свою. При этом справедливости ради Феодосий не одобрял дерзкий поступок Святослава и Всеволода, согнавших старшего брата с киевского стола и тем самым нарушивших закон о престолонаследии, установленный Ярославом Мудрым[6], их отцом. Именно по этой причине Феодосий упрямо продолжал на литургиях поминать Изяслава великим киевским князем, хотя в Киеве вот уже третий год полновластным владыкой был Святослав Ярославич.
Устав копать, Святослав объявил своим дружинникам передышку.
Молодые гридни[7], побросав заступы[8], разбежались кто куда. Одни улеглись на мягкую траву под столетним могучим дубом, другие отправились попить холодного квасу, третьи принялись обливаться водой из большой бочки, стоявшей под дощатым навесом.
Святослав и Глеб расположились под тем же навесом. Отец и сын уселись на деревянную колоду и завели неспешный разговор о грядущих событиях, которые надвигались с угрожающей неотвратимостью. Святослав объяснял сыну, по каким причинам он решил ввязаться в войну с чешским князем Вратиславом[9] на стороне польского князя Болеслава Смелого[10].
– Болеслав мне зять и союзник против Изяслава, – молвил Святослав, утирая пот со лба. – Чешский князь враждебен Болеславу и дружен с германским королём Генрихом[11], у коего ныне обретается беглец Изяслав. Вполне может быть, что именно Генрих подталкивает чешского князя к войне с поляками, которые не желают уступать немцам земли в Поморье и на реке Одре. Ежели Генриху удастся примучить поляков мечами чехов, то он укрепит свои рубежи на Одре. Заодно Генрих может заставить польского князя силой вернуть Изяслава на Русь. Не зря же Изяслав обивает пороги в замке германского короля и мошной своей перед ним трясёт.
– Коль всё это так, батюшка, значит, король Генрих хоть и молод, но хитёр не по годам, – задумчиво вставил Глеб.
– На всякую немецкую хитрость у нас своя хитрость найдётся, – небрежно усмехнулся Святослав. Он тут же сурово добавил: – Токмо на сей раз я хитрить да изворачиваться не стану. Соберу полки и двину их прямиком во владения чешского князя. Поглядим тогда, что запоёт Генрих, когда топот копыт русских дружин докатится до Германии. Ведь от Богемии[12] до Майнца[13] рукой подать!
Глеб взглянул на отца с опасливым изумлением.
– Ты чего это задумал? Не на владения ли короля Генриха нацеливаешься?
– Думаешь, мне не по силам тягаться с ним? – Святослав с прищуром бросил взгляд на Глеба. – А может, полагаешь, что и чешский князь мне не по зубам? Молви откровенно!
– Нам от половцев[14] и от Всеслава бед хватает, – хмуро проговорил Глеб, – дабы ещё влезать в дрязги польского и чешского князей. Они ведь, между прочим, родственники. Князь Вратислав женат на сестре Болеслава. И как родственники, всегда смогут договориться меж собой полюбовно.
– Стало быть, не одобряешь ты мой замысел похода в Богемию, – печально вздохнул Святослав. – Эх, сыне!.. И
Царьград – так на Руси называли столицу Византии – Константинополь.
Латиняне – так на Руси называли католиков, поскольку церковная служба у них совершается на латинском языке.
Ярослав Мудрый – киевский князь с 1019 по 1054 год. Сын Владимира Святого. При нём Киевская Русь имела прочные границы и имела тесные дружеские связи с соседними государствами.
Гридень – младший дружинник.
Заступ – здесь: лопата.
Вратислав – чешский князь с 1061 по 1092 год, сын Бржетислава Первого.
Болеслав Смелый – польский князь с 1058 по 1079 год, сын Казимира Восстановителя.
Генрих – здесь имеется в виду германский король Генрих Четвёртый, сын Генриха Третьего, правивший в Германии с 1056 по 1105 год.
Богемия – латинское название Чехии.
Майнц – один из любимых городов короля Генриха Четвёртого.
Половцы – кочевой тюркоязычный народ, обосновавшийся в донских и приднепровских степях в XI веке. Сами себя эти кочевники называли кипчаками. Русичи прозвали их половцами за жёлтый цвет волос. Половый – на древнерусском значит «жёлтый».