Хроника кровавого века- 7. С волками жить- по-волчьи выть. Евгений Петрович ГороховЧитать онлайн книгу.
Однако нужны ещё агенты. Где их взять?!»
Мои размышления прервал телефон.
– Всё сделал в наилучшем виде, Зенкевич у меня, – звонил Журавлёв.
Зенкевич сидел в кабинете Журавлева. Я попросил Александра Николаевича оставить нас вдвоём.
– Не понимаю причину моего ареста. Настойчиво требую дать мне возможность позвонить моему начальнику товарищу Енукидзе! Надеюсь вам не нужно объяснять, какой пост он занимает?! Подумайте, какие у вас будут неприятности, – спесиво заявил Зенкевич.
– Вы задержаны за хранение огнестрельного оружия, – похлопал я ладонью по папке. В ней Журавлёв предусмотрительно оставил протоколы допросов гостей Баронессы.
– Какого оружия?! Где это оружие? – весело воскликнул Зенкевич. Он поёрзал на табурете: – Поймите товарищ уполномоченный…
Зенкевич кивнул на мои петлицы:
– Я правильно назвал вашу должность? У вас два кубика в петлице.
– Правильно, – улыбнулся я.
– Товарищ Енукидзе уладил этот вопрос с начальником МУР Фокиным. Теперь вы понимаете всю безосновательность моего задержания?!
– В римском праве существует утверждение: «Duralex, sedlex», в переводе с латыни: «Закон суров, но это закон». Разрешение на хранение огнестрельного оружия у вас нет, следовательно, состав преступления налицо.
– Вам же сказано…
– Продолжим далее, – я поднял руку, давая понять Зенкевичу, чтобы он молчал. Открыл папку: – Вот показания граждан Царёва и Елина. Они заявляют, что в квартире гражданина Воздвиженского вы высказывали намерения совершить террористический акт в отношении лидеров нашего государства. С этой целью приобрели револьвер.
Зенкевич разом обмяк, мне даже показалось, что он сейчас потеряет сознание. На память пришёл случай в прокуратуре.
– «Voluntas est superior intellectu», что в переводе с латинского языка значит: «Воля выше разума», – изрёк однажды прокурор Московской области Андрей Владимирович Филиппов. Это утверждение относилось к одному прохиндею – Соломону Оскаровичу Бройде. Работает он во Всероссийском союзе писателей. Председатель «Союза» Бориса Пильняк утверждал:
– Соломон Оскарович самый незаменимый для писательской организации человек. Он может всё! Требуется ссуда для ремонта нашего здания – пожалуйста. Нужен автомобиль для писательской братии – найдёт. Мы даже коленкор для книжных обложек без Соломона Оскаровича достать не можем.
Со слов Бориса Пильняка выходило, что наша пролетарская литература держалась на плечах Соломона Бройде. Однако такой незаменимый для писательской братии человек, имел массу недоброжелателей. Всему виной его любовь к роскоши: курит дорогие сигары, квартира уставлена изысканной мебелью. Как итог людской зависти, весной 1929 года родился донос. Делом Бройде занялась Московская губернская прокуратура. Больших финансовых нарушений следователи не нашли. Прокурор Филиппов в частной беседе с Бройде заявил:
– Соломон Оскарович нужно жить скромнее, в этом случае вы не привлечёте