Мне 18. Айрат Ахсанович ХайруллинЧитать онлайн книгу.
стоя. Повезло не потому, что время было хорошее – оно было тягучим и безнадёжным, как тина в стоячем пруду, – а потому, что я успел увидеть мир до того, как он раскололся на «до» и «после». Увидел его целым. А потом, когда всё начало рушиться, я уже имел точку опоры в этих воспоминаниях. Представьте, что вас заперли в комнате с единственным окном, но вы хотя бы знаете, как выглядит улица.
I. Танки и щели
После окончания школы у меня не было никакого желания продолжать обучение в высшем учебном заведении. Я готовился отслужить в армии и затем устроиться водителем. Эта скромная мечта казалась мне тогда пределом возможного. Совок вообще обладал удивительной способностью – сужать горизонты человеческих желаний до минимума, делать скромными даже самые смелые фантазии. Чего стоит история моего товарища, отец которого всю жизнь мечтал о «Жигулях» и положившего на алтарь этой мечты благополучие своей семьи? Но об этом позже.
Ещё учась в школе, я был без ума от уроков НВП – начальной военной подготовки. Преподавал этот предмет подполковник танковых войск в отставке Соколов Владимир Михайлович. С его появлением в преподавательском составе нашей школы второстепенный, в общем-то, предмет вышел по важности на первые позиции наравне с математикой, физикой и литературой.
Владимир Михайлович был из той породы людей, которые могут заставить вас полюбить даже самую скучную вещь на свете просто потому, что они сами её любят. Это была не профессия для него – это была страсть. Когда он говорил о тактике боя или строении автомата Калашникова, его глаза горели, как у влюблённого юноши, описывающего свою возлюбленную. И мы, шестнадцатилетние пацаны, заражались этой страстью.
В первые же дни, как Владимир Михайлович приступил к занятиям, старшеклассники вырыли противоосколочную щель – простейшее защитное сооружение для укрытия личного состава от осколков, ударной волны и радиации. В тот же год на территории школы построили подземный тир – предназначенный для безопасной отработки навыков стрельбы из огнестрельного оружия.
Помню, как мы копали эту щель, обливаясь потом под сентябрьским солнцем. Девочки стояли рядом и хихикали, глядя на наши потуги, а потом мы все вместе прятались в этом сооружении, разыгрывая сценарии ядерной войны. И никто из нас не задумывался о том, что в случае настоящей ядерной войны эта щель не спасёт нас от гибели – мы просто играли в войну, как играют дети, с той лишь разницей, что наши окопы были настоящими.
Соколов рассказывал нам то, о чём молчали учебники и газеты: о Тоцком полигоне, где в 1954 году проводили войсковые учения в условиях настоящего ядерного взрыва. Он сам был там – сидел в танке в нескольких километрах от эпицентра и видел, как поднимается в небо гриб, затмевающий солнце. А потом вёл машину через зону радиоактивного заражения, чувствуя, как танк вздрагивает от ударной волны, а в перископ видны оплавленные остовы техники, оставленной ближе к эпицентру для испытаний.
– Небо горело, – говорил он, и его обычно звонкий голос становился тише. – Вы не представляете, что это такое, когда небо горит над головой.
– А вы не боялись, Владимир Михайлович? – спрашивал кто-нибудь из класса, обычно самый храбрый, потому что остальные боялись показаться трусами, задавая такой вопрос.
– Конечно, боялся, – отвечал он с неожиданной честностью. – Но вы понимаете, страх – это то, что делает человека человеком. Без страха нет храбрости. А мы должны были это сделать, потому что от этого зависела безопасность всей страны.
Эти истории завораживали нас, но ещё важнее было то, что они рассказывались без глянца – военная жизнь представала перед нами не в киношном героическом флёре, а в своей жёсткой обыденности. И это странным образом делало её ещё привлекательнее – как откровенный разговор всегда притягательнее пропагандистской листовки.
Нам это казалось невероятным подвигом. Мы слушали его, открыв рты, и мечтали о том, как тоже станем героями, защитниками родины. Я мечтал поступить в танковое училище, для чего должен был пройти предварительную медкомиссию, по результатам которой меня отправили на детальное обследование в больницу. После обследования мне дали заключение, что моя мечта стать профессиональным военным неосуществима по медицинским показателям. Хроническая спаечная болезнь. Дома я заперся в комнате и пролежал до вечера, глядя в потолок. Мне было восемнадцать, и я думал, что жизнь кончена.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.