Сказания новой Руси. Рассказы, сказки, памфлеты, эссе. Геннадий МурзинЧитать онлайн книгу.
и царь, и Бог, и воинский начальник для всей необъятной державы.
– Копирует, – смоля в курилках, шептались они и кивали куда-то в потолок. – Как и его Покровитель, – добавляли старожилы, – строит наполеоновские планы, которые, неровён час, могут и осуществиться.
Канцелярия шефу не завидовала. Канцелярия Дениску зауважала. Канцелярия (поголовно вся) стала искать благоволения начальства, ибо отлично понимала: шеф, если они ему приглянутся, вспомнит и отплатит верную службу сторицей. Угодничая, в первых рядах, как водится, оказались молоденькие и смазливенькие дамочки, ненавязчиво начавшие заигрывать: бросать в сторону шефа ласковые и зазывные взгляды, почаще попадаться, будто случайно, ему на глаза, искать повод, чтобы лишний раз оказаться в его кабинете, где, находясь с глазу на глаз, одарить очаровательной улыбкой, обронить (опять же случайно) комплимент. Дениска – кремень, но и его сердце не камень, а потому легко может растаять под нежными взглядами чарующе прекрасных особ. Все знали установку: на службе – нет места флирту, на службе, уткнувшись носами в столешницу, надобно с утра до вечера лишь служить. Однако… Слаб мужик… Он не защищен от сатаны в коротусенькой юбчоночке. Я, право, не знаю, угодил ли глава канцелярии в раскинутые сатанинские сети, но вот другой факт очевиден: у «тихони», расхаживающем по обширной канцелярии, окреп голос, расправились плечи, грудь – вперед, поступь решительная, а действия опасные. Всеобщее обожание даже с маленьким человечком совершает чудеса, обращая его в косую сажень в плечах, то есть в былинного богатыря, готового к подвигам во имя чести державы, во благо благоденствия ее народа.
Перемены разительны. И не только во внешности. В курилках клерки прозрачно и незлобиво намекали на сходство шефа с одной большой и важной птицей, которая, даже принимая пищу, не теряет, важничая, чувство собственного достоинства. Нельзя было не заметить, как шеф стал покрикивать на подчиненных; как стал избирательно относиться к ходокам, обивающим пороги его канцелярии: с одними мил и сердечен, а других близ своего порога не допускает, лишь завидев издали, начинает гневаться, сучить, то есть топать, ножонками.
Такое чудесное преображение не только не убавило число его обожателей, а, наоборот, удвоило. Всяк понимал: высокий чин входит в силу, а посему с ним надобно держать себя так, чтобы всегда быть угодным, покладистым, предвидеть и осуществлять всякое его желание.
Теперь прежним «тихоня», я повторяю, был в одном только случае, а именно: когда представал пред светлыми очами своего Покровителя: становился, как говорится, тише воды и ниже травы; старался больше слушать и поменьше, без крайней надобности, рта не раскрывать, чтобы ненароком не показаться умнее, чем он есть на самом деле, в особенности, умнее Попечителя, пред которым он по-прежнему трепетал, точнее, больше прежнего трепетал. Чтобы потрафить Наставнику, Дениска, который никогда не блистал спортивными достижениями, встал на горные лыжи и всерьез задумался