Отрок. Внук сотника. Евгений КрасницкийЧитать онлайн книгу.
приходилось перегонять с места на место. Вот хозяева, покалякав между собой да со старостой, решили стадо разделить. Понадобились новые пастухи.
В седле дед держался уверенно, с кнутом обращаться умел прекрасно, а для наблюдения за дальним краем пастбища ему в помощники, в качестве еще одной пары глаз, приставили Мишку. Вторым пастухом стал Немой. Был он каким-то дедовым дальним родственником, что, впрочем, для существующей более ста лет общины редкостью не являлось – за сто лет чуть ли не все село вперекрест переженилось и породнилось. Однако связывало Немого с дедом не только родство, но и общая судьба.
Свой жуткий шрам на лице дед заработал, спасая Немого, когда тот, получив два тяжелых ранения, повалился на шею коня и начал медленно сползать набок. Дед Немого прикрыл, даже срубил половца, норовившего добить раненого, но от удара второго степняка не уберегся – упал с разрубленным лицом, а ногу ему уже потом кони стоптали.
Немой же благодаря деду выжил. Впрочем, до того дня говорить он вполне умел. Звали его Лют, в крещении Андрей, и был он парнем медвежьей силы, молчаливым и угрюмым: редкий односельчанин мог похвастаться, что видел, как Андрей улыбается. Из той сечи на Палицком поле он, так же как и дед, вышел калекой. Половецкая сабля начисто снесла ему три пальца и половину ладони на левой руке, а наконечник копья пробил горло, навсегда лишив голоса. В довершение всех бед, через несколько месяцев после ранения Немой лишился единственного близкого человека – матери.
Деда Корнея после всего случившегося он почитал как отца родного, и как-то так незаметно получилось, что стал Немой еще одним членом его семьи. Вплоть до того, что, забросив собственное опустевшее подворье, переселился жить в пристройку в дедовой усадьбе, в которой когда-то, в благополучные времена, обитала холопская семья. Никто и не удивился, что когда дед подался в пастухи, Андрей последовал за ним.
Четвертым в их компании стал, конечно же, Чиф. Пушистым черно-рыжим шариком он катался по всему пастбищу, каким-то чудом умудряясь не попасть под копыта или на рога, но почти каждый день вляпываясь в свежие коровьи лепешки, с соответствующими последствиями для экстерьера и аромата.
Вот эта-то компания и послужила толчком для пробуждения в теле мальчишки из села Ратного личности Михаила Андреевича Ратникова из города Санкт-Петербурга.
В тот день – самый обыкновенный, ничем в череде других таких же дней не выделяющийся, дед в положенное время развел костерок и принялся кашеварить. Так уж почему-то получилось, что соль оказалась у Мишки, а что-то еще – то ли сало, то ли лук – у Немого. Дед подозвал обоих к себе, они протянули, не слезая с коней, требуемые продукты, и тут появился Чиф. По обыкновению благоухающий навозом и несущий в зубах не то крысу, не то еще какого-то мелкого зверька, вероятно, предназначенного стать его долей в общий котел.
«Трое в лодке, не считая собаки. Ирландское рагу».
Мысль ударила, словно электрический разряд. И вовсе не похож был Чиф на фокстерьера Монморанси из книги английского