Шахта. Антти ТуомайненЧитать онлайн книгу.
минут назад. Залез с помощью ели рядом и, перевалившись, кувырнулся на ту сторону – опять повезло! Под снегом не было камней или торчащих веток. Не ощущая ног и рук, практически одним усилием воли завел машину и поехал обратно.
Взгляд хозяйки внимательно следил за мной, пока я проходил по вестибюлю. Добрался до номера, скинул одежду на пол ванной, выпил несколько стаканов воды и встал под горячую воду. Понемногу удалось унять дрожь. Вернулся в комнату и проверил телефон. Он был ледяной на ощупь и отказывался включаться: пожелать Элле спокойной ночи шансов не было никаких.
Я подошел к окну задернуть шторы, посмотрел на улицу в сторону парковки.
Идет снег.
Длинная тень.
Фигура мужчины.
У которого все было широким, и пожать руку ему было все равно, что ухватиться за вилку погрузчика.
Стоит там, смотрит прямо на мое окно, а через мгновение исчезает в темноте.
Я перевел взгляд с одного края парковки на другой, от темной стены леса туда, где открывается дорога в остальной мир. Заглянул в окна стоящих авто. Никого и ничего. Падающие снежинки только укрепляли ощущение неподвижности всего остального. У меня была полная уверенность в том, что я видел Косола, начальника службы безопасности шахты. Он стоял в двадцати метрах от меня и смотрел мне прямо в глаза.
Через четырнадцать часов я оставил машину на стоянке проката у вокзала в Хельсинки и пошел к остановке трамвая. Ветер трепал площадь, гнул людей или заставлял их катиться по кривой, засовывал снег им в глотки и глаза. Я послал сообщение Паулине, написал, что буду дома – самое позднее – в восемь. Не надеялся получить в ответ ничего.
Голая поясница спящего на лавочке алкаша бросала вызов времени года: он проснется либо полностью закаленным, либо от страшнейшего радикулита всех времен и народов. Забренчавший у остановки трамвай не помешал его сну, забулдыга не пошевелился, даже когда кто-то пнул его пустую бутылку из-под водки: та завертелась со звоном на асфальте – русская рулетка бедняги.
Трамвай переехал через мост Питкясилта, нырнул в толчею площади Хаканиеми. Я сошел, перебежал по скользким белым полоскам перехода. Редакция располагалась там, где нам приходилось с завидной регулярностью отстаивать свое присутствие среди офисов профсоюзов и бывшей рабочей партии. Нет, мы не размахивали красным флагом, нет, мы ничего не декларировали, переезжая из респектабельного здания в стиле югенд на улице Эерикинкату сюда, чтобы ежедневно разглядывать памятник в честь мира и сотрудничества, подаренный когда-то СССР. Нет, мы не тосковали по мертвой идее, мы были вполне жизнеспособной газетой.
Я взбежал на третий этаж. На часах еще не было пяти, так что Хутрила был у себя и восседал в редакторском кресле, сразу после пяти он поднимался на ноги и перемещался к углу стола, так что всякий, кто приходил к нему в кабинет, оставался стоять: вопросы решаются быстро, если их решать на ходу.
– Прикрой дверь, – махнул он рукой, как бы приглашая присесть.
В