Каменная могила. Александр ТавровскийЧитать онлайн книгу.
вторая дама, не похожая на дикторшу местного телевидения. – Соня, смотри, он нас хочет записать на плёнку. Но вы всё равно ничего не опубликуете, без нашего разрешения!
– Почему? – удивился я. – Вы же – демократы. Откуда у вас цензура?
– По-шёл на хер! – по слогам отчеканила одна из дам и замахнулась плакатом.
– Не понял! – вздрогнул я.
– Я говорю: пошла на хер, «жёлтая пресса»!
«На хер, так на хер, и как можно дальше!» – подумал я, едва увернувшись от падающего мне на голову голубого плаката.
В этот день в городе произошло два исторических события. В парке белой краской была залита лысина бюстика Ленина, установленного над входом в его челябинский мавзолей, а у начальника областного управления милиции товарища Полякова какая-то штатская сволочь стащила генеральскую папаху. Причём, прямо с головы, у евонного подъезда, на виду у шофёра-тело-хранителя. Папаха не найдена до сих пор. Это был уже полный демократический беспредел.
Глава 7
Иголкин… Иголкин! До чего же знакомое имя. А, главное, морда. И как эти старые комсомольцы – буквально все на одно лицо! Но этого Иголкина я определённо где-то…
Вот так смотрит собака на луну и думает: до чего же эта круглая бледная немочь на луну похожа! И где же я её раньше видела? Да вчера же вечером на этом же месте! Только вчера – после ужина, а сегодня – до. Значит, день стал ещё короче, а ночи длиннее! Почему не наоборот? Как странно… Хоть волком вой!
Да!!! Щенка мы назвали Бонд. Вот так, не долго думая, за его волю к жизни. Имечко, конечно, не божественное. Скорее, бандитское. Между собой мы его и звали просто и ясно: Бондит. Не помню, кто его первым позже обозвал Черномырдиным, в честь нового премьер-министра. Ничего похожего… Но псина ж некрещёная, в ЗАГСе или синагоге не регистрированная, как хочешь так и зови!
Это моему отцу в метрике писарь синагоги каллиграфически вывел на века: «в семье мещанина такого-то и мещанки такой-то родился мальчик и дано ему имя Ной» И дата – 17 ноября 1917 года (по старому стилю, разумеется).
Тут уж каждая буковка, как гвоздь в ковчеге. Выдернешь – утопнет ковчег, пропадёт ребёнок.
Бабка моя, Нахама Ноевна, точно с Богом советовалась, когда сына именовала! Была она умнейшей девкой и очень могла окончить гимназию с золотой медалью. Как Владимир Ульянов, между прочим. Поэтому перед самым выпуском вызвал её к себе гимназический батюшка и сказал без лукавства:
– Мадемуазель Окунева! Вы – гордость нашей гимназии, и, как никто, достойны золотой медали. Но… мне стыдно повторять заблуждения нашего печального века… вы никогда её не получите. И хорошо знаете – почему. Мне известно, что вы человек неверующий. Умоляю вас, отбросьте предрассудки своего несчастного народа – креститесь! Ведь вам, в сущности… всё равно. А Господь сам во всём разберётся. И наш и ваш. Перед вами откроются двери лучших университетов страны. Решайтесь!
– Могу я подумать? – попросила моя бабка. И думала целых пять минут, как пять тысяч