Дилемма. Рамез НаамЧитать онлайн книгу.
пепельницу и бросил в нее окурок. Не хочет оставлять ДНК, понял Накамура.
– Нам известно, что вы были близки, – сказал Макфадден. – Поступай как знаешь, мы тебе доверяем. Главное – привези Лейна. Живым.
Краем глаза Накамура заметил, что неподалеку остановилась еще одна черная машина.
– Бумаги сожги, – велел ему Макфадден. – По-тихому. Найди Лейна первым – и чтобы ни одна живая душа не узнала.
С этими словами заместитель директора пошел прочь. Дверь машины открылась, он сел в салон и уехал.
Накамура сидел на полу своей квартиры: ноги скрещены, спина прямая, руки на коленях.
Как же пусто стало в его доме с тех пор, как Питер ушел. Он не смог жить с мужем, который неделями и месяцами пропадал неизвестно где и без устали боролся с внутренними демонами, но не мог рассказать о них даже самому близкому человеку.
Еще одни отношения закончились полным крахом. Накамуре уже сорок семь. Что он может сказать о своей жизни? Он убивал людей на шести континентах, спасал жизни, портил планы террористам, добывал секретные сведения и проводил операции, об истинных целях которых до сих пор ничего не знает.
С годами становлюсь сентиментальным, подумал Накамура. Усилием воли он заставил себя вернуться к новому заданию.
Доверие. В конечном счете все сводится к доверию. ЦРУ не доверяет УПВР и прочим управлениям МВБ. МВБ не доверяет ЦРУ. И никто из них не доверяет Министерству обороны.
А он кому доверяет? Кому верен?
Ясно, почему церэушники выбрали его: он свободен и имеет большой опыт работы в условиях полной секретности, при этом питает глубокую неприязнь к УПВР. Да к тому же натаскивал Лейна перед его отъездом в Бангкок. Отчасти дело еще в Сэм, куда без этого.
Сэм. Одна из спасенных им душ. Хоть один добрый поступок на его счету. Он спас ее, когда работал в ФБР, до перевода в свежеиспеченное УПВР на первом этаже здания. Еще до того, как началось это бесконечное вранье и миссии, призванные скорее остановить прогресс, нежели защитить людей. В конце концов Накамура не выдержал и ушел работать в ЦРУ, где его ждали с распростертыми объятьями.
Накамура посмотрел на противоположную стену. Там висел портрет его дедушки в детстве, во время Второй мировой. Кенджи Накамура, американец в первом поколении. Деду на черно-белой фотографии было максимум года три. Он сидел на коленях у красивой улыбчивой японки в темном пальто. На переднем плане, между ними и объективом, стоял забор из сетки-рабицы с протянутой поверху колючей проволокой.
Деда и прабабку интернировали, держали в заключении, пока прадед сражался за Америку. Накамура повесил на стену эту старинную фотографию – самую старую из всех, что у него были, – из сентиментальных соображений. Она олицетворяла собой другую эпоху, другие времена, которые уже не могли настать в современной Америке.
Ха! Еще как могли. И настали. УПВР разрабатывало новые планы по интернированию неблагонадежных граждан – в частности, для борьбы с потенциальными угрозами вроде клонов Арийского восстания. Верхушка эти планы не одобрила и без лишнего шума отклонила. Однако