Самозванец (сборник). Теодор МундтЧитать онлайн книгу.
если не хотим пропасть. А что я хорошо снимаю мерку, это вы сейчас же увидите на опыте. – Еврей отпер ящик стола, достал оттуда сверток с золотом и, пряча его в карман своего кафтана, задумчиво пробормотал: – Продолжить отпуск. Тридцать дукатов. Но если мне удастся устроить это с десятью, то я сэкономлю князю целых двадцать… Мундир, шляпа, шпага, портупея, парик, тонкое белье, часы, кольца, квартира, прислуга, кучер, карета, лошади и разные мелочи… Пятисот дукатов хватит… Оставайтесь с богом, друг мой, мы скоро увидимся.
Фрейбергер надел на голову треугольную шляпу, взял камышовую тросточку и бодрым юношеским шагом вышел из комнаты.
Зигмунд хлопотал около старомодного камина, и вскоре там весело заплясал огонек. Затем он пододвинул к камину стул и сказал Лахнеру:
– Присаживайтесь поближе к огню, а то вы не согреетесь. Вас никто не застанет врасплох, я запер двери за стариком.
Лахнер уселся на стул.
Зигмунд пододвинул к себе табурет и спросил после короткой паузы:
– Не желаете ли поиграть в карты для времяпрепровождения?
– Нет, – ответил Лахнер.
– А вы действительно сын моего хозяина?
– А вы действительно так любопытны?
– О да, клянусь Богом. К тому же мне никогда не приходилось слышать, что у Фрейбергера имеется сын. Если же это так и если вы действительно сын Фрейбергера, тогда мы с вами родственники, потому что отец Фрейбергера и мой дедушка были двоюродными братьями. Только не верится мне что-то. Вы так же похожи на еврея, как чеснок на картошку.
Лахнер хотел было дать резкую отповедь юному еврею, но в это время в дверь дома кто-то постучал. Зигмунд подбежал к окну и выглянул на улицу, после чего воскликнул:
– Господи боже! Да ведь это прекрасный барон, наш лучший клиент. Что ему нужно? Пройдите, пожалуйста, в ту комнату, я впущу его сюда.
Гренадер прошел в соседнюю комнату, но не прошло и пяти минут, как, заглянувши к нему, Зигмунд крикнул:
– Идите, идите. Прекрасный барон уже ушел, мы с двух слов покончили с ним, и я сладил недурное дельце. Идите, я покажу вам кое-что хорошенькое. – Говоря это, он протягивал ему небольшой футляр.
Лахнер открыл этот футляр и увидал там женский миниатюрный портрет, вправленный в золотую, усыпанную драгоценными камнями рамочку. Это было прелестное личико, которое сразу подкупало и располагало к себе.
– Как хороша эта женщина! – невольно воскликнул Лахнер, впиваясь взором в грустный, меланхолический взгляд голубых кротких очей.
– Может быть, – ответил Зигмунд. – Но оправа еще лучше. Художник мог польстить оригиналу, но ювелир не может солгать. Ну уж нет, господи боже, все это – самые безукоризненные камни чистейшей воды.
– Мне приходилось видеть немало портретов красавиц, – задумчиво продолжал Лахнер, не вслушиваясь в слова Зигмунда, – но ни один из них не производил на меня такого впечатления… Разумеется, эту женщину нельзя назвать красавицей в точнейшем, античном смысле этого слова. Строгий грек нашел бы, что нос