Двенадцатый год. Даниил МордовцевЧитать онлайн книгу.
конского топота…
С самым первым эскадроном конно-польского полка, в первой линии, рядом с седоусым, хмурым вахмистром несется что-то юное, стройное, бледнолицее – совсем дитя, и так бешено мчится в объятия смерти, где свистящие пули и грохочущие ядра пушек… Это она – Дурова; в глазах не то благоговейный ужас, не то благоговейный восторг…
– Да провались ты отсель, щенок! – рычит на него седоусый вахмистр, видя, что она скачет не в своем эскадроне – не по праву: она еще не заслужила права на смерть; их эскадрон еще не снялся с места, а она, по незнанию, кинулась вперед – прежде отца в петлю!
– Да сгинь ты, молокосос! – снова огрызается вахтер.
– Да что тебе, дедушка? – удивленно спрашивает девушка, захлебываясь от скачки.
– Это не твой эскадрон…
А уж смерть тут – сшиблись! Послышались крики, стоны, удары, ругательства… «Ох… о!.. Боже!.. Смерть моя!.. Смертушка, братцы!..»
Уже то там, то здесь бешеный конь несется без седока, высоко закинув голову… Иной несет на седле мертвое тело, пока оно не свалилось на землю… Нет порядка, нет ранжиру – смерть командует…
А ружейное лопотанье так и захлебывается в переливчатом огне, перебегая с места на место, словно это что-то живое лопочет несвязно, нервно… А горластые пушки так и задыхаются, кажется, торопясь изрыгнуть больше и больше огней и смертей…
Отбившись от общей свалки, окруженный французскими драгунами, какой-то русский офицер отчаянно защищается. Но он один, а над ним сверкают до пяти-шести сабельных клинков… Он уже шатается на седле, готов упасть, сабельные удары скользят по нем, по его седлу, по лошади… Погибает, бедный!..
Это видит Дурова – и не выносит такого мучительного зрелища. Как безумная, с пикой наперевес, она несется на помощь погибающему, гикая по-казацки своим детским голосом, – и странно, непостижимо! Старые драгуны Наполеона робеют этого детского гиканья и разлетаются в стороны.
– Кто вы? – спрашивает девушка, подскакивая к офицеру, который уже лежал на земле раненый.
– Панин, – отвечает тот.
А раненый конь его, освободившись от седока, бешено скачет за убегающими драгунами, в ряды неприятеля, словно хочет отмстить им за своего хозяина.
Девушка нагибается к офицеру и поддерживает его.
– Вы в состоянии сесть на лошадь? – спрашивает она, и у самой голос дрожит от волнения и счастья.
– Да мой конь убежал, – отвечает тот.
– Садитесь на моего.
– А вы сами?
– Я здоров, а вы ранены.
Раненый, взглянув в лицо своему спасителю, невольно восклицает:
– Да вы – ребенок! Как вы попали в этот ад?
Девушка, ничего не отвечая, помогает ему сесть на седло.
– По крайней мере скажите: кто вы? Я хочу знать имя своего спасителя, – настаивает раненый.
– Я – Дуров, конно-польского уланского полка… Спешите в обоз перевязать вашу рану… Алкид! Будь умен, вези хорошенько, – обратилась она к коню и потрепала