Остров Проклятых. Сергей МогилевцевЧитать онлайн книгу.
в руках большую бутыль с темной жидкостью. Это был живший неподалеку отставной морячок примерно шестидесяти лет, весь прокуренный и давно уже спившийся, балагур, циник и сплетник, от которого за версту несло перегаром. Причин любить меня у него, разумеется, не было, но подливать под мой миндаль отраву – для этого требовалось особое мужество! Или особая ненависть, а она у этого седого монстра, безусловно, была. С удивлением и ужасом смотрел я, как под мой миндаль подливают неизвестную жидкость, не в силах сдвинуться с места. Останавливать раннего гостя, или пугать его внезапным окриком не было никакого смысла, тем более, что непонятно, как долго травил он мой сад. Глядя на приземистого негодяя, седовласого старика, старательно подливающего под мои деревья отраву, я терял последние иллюзии, которые у меня еще оставались. Ты не прожил полноценную жизнь, если не родил ребенка, не построил дом, и не насадил сад на голой скале. Но будь готов к тому, что ребенка твоего убьют, дом разрушат, а сад отравят, так что он станет для тебя бесполезным. А если ты еще и писатель, будь готов к тому, что книги твои сожгут на костре. После этого я не ел миндаль, выращенный в моем саду за окном на северной стороне просторной алуштинской долины. Я оставлял миндаль нетронутым, и его до весны склевывали птицы, или орехи его падали вниз, и растаскивались по норам в изобилии живущими здесь маленькими зверьками. Если же урожай был особенно большим, так что ветви миндаля под его тяжестью могли сломаться, я собирал его, и закапывал в земле подальше от дома. Слезы текли у меня из глаз, когда видел я тщету своих многолетних трудов, а вместе со слезами истекали из них последние капли иллюзий. С тех пор я не люблю разбитных морячков с голой грудью, поросшей седым мочалом, которую прикрывает старая прорванная тельняшка. Не люблю потому, что мои книги им не нужны, поскольку они вообще ничего никогда не читали, разве что устав морской службы, или рассказ «Муму», который случайно осилили в школе. Исчезли и мои иллюзии по поводу маленьких провинциальных городов у моря, которые, якобы, спасают писателей и поэтов от ужасов тоталитарных империй. От ужасов тоталитарных империй, возможно, что-то и в силах спасти, но только не жизнь в маленьких провинциальных городах у моря. Алушта, во всяком случае, мой город детства, от таких ужасов спасти меня не могла. Что же касается рецептов спасения от ужасов беспощадных империй, то они давно известны, и в них нет никакого секрета. Это или чаша цикуты, выпитая добровольно, или дуэль, или самоубийство, или эмиграция, или кинжал, наточенный в тишине, и вонзенный то ли в грудь, то ли в спину диктатора. Или, если ты умеешь писать, очередная книга, которая на время может спасти тебя от всего перечисленного.
В отравленном саду, на мглистом побережье,
Я собирал плоды, похожие на кровь…
7. Ветер
Алушта, как Рим, как Константинополь, и как Москва, стоит на семи холмах. Холм, на котором находится мой дом, носит название Орлиной горы. Хотя настоящие горы там, впереди, в самом