Запах (сборник). Владислав ЖеневскийЧитать онлайн книгу.
от него взгляда, Игорь кое-как раздевает труп. Пока руки рвут засаленную ткань, глаза впитывают каждый миг, каждое движение ломаных ножек – но еще глубже, в бездне чувств, видят все то же прекрасное лицо… Отверстие в центре Идола багровеет, как раскаленный металл.
По телу Игоря проносятся страшные бури, и он боится умереть. Умереть теперь, в шаге от сбывшихся надежд… Легкие сошли с ума, кости дрожат в мясных футлярах. Полный мыслью о ней, он из последних сил берет жертву на руки и опускает перед Идолом. Потом валится сам.
Рыжие волоски местами раздаются, выпуская новые ножки. Когти приникают к телу и с сосущим звуком вдавливаются в него. Крохотные фонтанчики крови просыпаются тут и там, пока костяные черви буравят мертвую плоть, прорезают ходы и каналы. Труп оседает, как песчаная насыпь.
Игорь смотрит на обряд, прислонившись к зловонному баку. Где-то за его спиной, в баночке из-под йогурта, плавает серебряный крестик.
Бог есть Любовь.
VIII
Он не думал, что вахтерша его окликнет. Всегда хватало небрежного взгляда на пропуск. Она кивала и снова погружалась в свои газеты, где писалось о людях поинтересней его. У Тамары Борисовны были любимчики и жертвы, но Игорь ни к тем, ни к другим не принадлежал.
– Парень, что у тебя там под курткой?
Он застыл у входа в коридор, не смея повернуться к ней лицом.
– Оглох, что ли?
Он слышал лучше, чем хотел бы. Но язык будто увял и высох.
– Знаешь же, со зверьем в общежитие нельзя! Кто у тебя там – кошак? Мне ваши горлодеры тут не нужны. Или собака? Да обернись ты, кому говорят!
Он повиновался. Вахтерша злобно смотрела из-под фальшивой красноты завитушек.
– Ну-ка расстегни куртку!
– У меня ничего там нет.
– Покажи!
Все казалось знакомым. Зеленый пол, потолок в пятнах, две скамьи без спинок. Жестяные трубы в углу, уродцы-фикусы в кадках. Доска объявлений. За стеклом Тамара Борисовна, которая вот-вот все испортит.
Все было знакомым, только он сам изменился.
Игорь потянул за язычок молнии, и коричневая материя куртки разошлась надвое. Под ней был шерстяной свитер, облегающий впалую грудь, – мятый, заношенный. Вахтерша поморщилась, но буркнула уже безразлично:
– Ну и чего ерепенился, спрашивается? Показалось. Иди давай, что застыл.
Настороженный взгляд опустел и сполз к газете. Игорь некоторое время стоял в отупении, потом двинулся, пошатываясь, к лестнице.
Под свитером копошился Идол, принимая прежнюю форму. Влажная шерстка скользила по коже Игоря, пока живой жилет превращался в сердце. Пятью ножками, по-обезьяньи, он обнял худой человеческий торс. От этого стального холода мертвела кожа. А из багрового отверстия, которым Идол присосался к груди, чуть ниже левого соска, будто сочился жидкий огонь.
Игорь поднимался на четвертый этаж тяжелой поступью победителя.
Коридор был пуст. Почти все студенты разъехались по домам на выходные. Умолкло радио, не слышалось голосов. Не горели лампы.