Перед историческим рубежом. Политические силуэты. Лев ТроцкийЧитать онлайн книгу.
чтобы вы не выступали. – Разумеется, – ответил я, – в таком случае не может быть и речи о моем выступлении. – На этом мы расстались.
Через минуту ко мне буквально-таки подбежал Либкнехт. Он был взволнован до последней степени. – Верно ли, что они вам предложили не выступать? – спросил он меня. – Да, – ответил я, – только что я условился на этот счет с Бебелем. – И вы согласились? – Как же я мог не согласиться, – ответил я, оправдываясь, – ведь я здесь не хозяин, а гость. – Это возмутительно со стороны нашего президиума, это позорно, это неслыханный скандал, это презренная трусость! – и пр. и пр. Своему негодованию Либкнехт дал исход в своей речи, где он нещадно громил царское правительство, наперекор закулисному предупреждению президиума, уговаривавшего его не создавать «лишних» осложнений в виде оскорбления царского величества.
Роза Люксембург с молодых годов стояла во главе той польской социал-демократии, которая теперь, вместе с так называемой левицей, т.-е. революционной частью польской социалистической партии, объединилась в коммунистическую партию. Роза Люксембург прекрасно говорила по-русски, глубоко знала русскую литературу, следила изо дня в день за русской политической жизнью, связана была теснейшими узами с русскими революционерами и любовно освещала в немецкой печати революционные шаги русского пролетариата. На своей второй родине, Германии, Роза Люксембург, со свойственным ей талантом, овладела в совершенстве не только немецким языком, но и законченным знанием немецкой политической жизни и заняла одно из самых выдающихся мест в старой, бебелевской социал-демократии. Там она неизменно оставалась на крайнем левом крыле.
В 1905 году Карл Либкнехт и Роза Люксембург жили, в подлинном смысле слова, событиями русской революции. Роза Люксембург покинула в 1905 году Берлин для Варшавы, – не как полька, а как революционерка. Освобожденная из варшавской цитадели на поруки она нелегально приезжала в 1906 году в Петроград, где посещала, под чужим именем, в тюрьме некоторых из своих друзей. Вернувшись в Берлин, она удвоила борьбу против оппортунизма, противопоставляя ему пути и методы русской революции.
Вместе с Розой мы пережили величайшее несчастье, какое обрушилось на рабочий класс: я говорю о постыдном банкротстве Второго Интернационала в августе 1914 года.[60] Вместе с нею мы поднимали знамя Третьего Интернационала. И сейчас, товарищи, в той работе, которую мы совершаем изо дня в день, мы остаемся верны заветам Карла Либкнехта и Розы Люксембург; строим ли здесь, в еще холодном и голодном Петрограде, здание социалистического государства, – мы действуем в духе Либкнехта и Люксембург; подвигается ли наша армия на фронтах, – она кровью своей защищает заветы Либкнехта и Люксембург. Как горько, что она не могла защитить их самих!
В Германии Красной армии нет, ибо власть там еще в руках врагов. У нас армия уже есть, она крепнет и растет. А в ожидании того, когда под знаменами Карла и
60
Постыдное банкротство II Интернационала в августе 1914 года.
II Интернационал, за 25 лет своего существования (1889 – 1914), неоднократно обсуждал на своих конгрессах вопрос о войне и об отношении к ней пролетариата. Рост сухопутных и морских вооружений делал очевидной для каждого неизбежность грядущей войны между великими державами Европы. Резолюции международных конгрессов говорят, что в случае, если буржуазные правительства обрушат на головы народов бедствия войны, Интернационал и его секции призовут рабочих всего мира бороться всеми находящимися в их распоряжении средствами против войны.
Вопрос о войне разбирался на Цюрихском и Штуттгартском конгрессах (см. прим. 41 и 6). Незадолго до начала мировой войны Базельский конгресс (24 – 25 ноября 1912 г.) в принятом им манифесте говорит:
«Конгресс поручает Международному Социалистическому Бюро с тщательным вниманием следить за событиями и при всяких условиях поддерживать сообщения и связь между пролетарскими партиями всех стран. Пролетариат сознает, что от него именно зависит в данный момент все будущее человечества, и он употребит всю свою энергию для того, чтобы помешать истреблению лучшего цвета всех народов, которым угрожают все ужасы бесчисленных кровопролитий, голода и болезней. Конгресс обращается к вам, пролетарии и социалисты всех стран, чтобы в этот решительный час вы не оставались безгласны. Высказывайте вашу волю повсюду и всеми способами. Выражайте всеми силами ваш протест в парламентах, объединяйтесь в манифестациях и массовых выступлениях, используйте все средства, которые предоставляет вам организация и мощь пролетариата, так, чтобы правительства постоянно видели перед собой волю внимательного и деятельного рабочего класса, решительно настаивающего на сохранении мира».
Жорес в своей речи на конгрессе сказал «что если наш манифест не предусматривает специального образа действий для всех возможных в будущем обстоятельств, то он вместе с тем ни одного из них не исключает». Вальян добавил, что «в манифесте сохранены мысль и решимость прибегнуть к всеобщей забастовке и восстанию, как крайним мерам борьбы против войны». В том же духе говорили на конгрессе Гаазе, Кейр Гарди, Адлер и другие.
Еще 30 июля 1914 года, за несколько дней до начала войны, интернациональное социалистическое бюро постановило обязать пролетариат всех заинтересованных народов усилить их демонстрации против войны. «Немецкие и французские пролетарии – читаем мы в этом постановлении – окажут на их правительства более энергичное давление, чем когда-либо… Пролетарии Великобритании и Италии, с своей стороны, окажут поддержку этим усилиям, поскольку они могут. Конгресс, экстренно созываемый в Париже (конгресс предположено было созвать в Париже 9 августа для обсуждения вопроса – „Война и пролетариат“) явится мощным выражением этой воли мирового пролетариата, направленной на сохранение мира».
Германская социал-демократия, одна из основных партий II Интернационала, в воззвании, опубликованном 25 июля 1914 г., призывала рабочих к протесту против войны. Воззвание кончалось следующими словами: "отовсюду должен доноситься до ушей властителей крик: мы не хотим войны, долой войну. Да здравствует международное братство народов! «Vorvarts» – центральный орган германской социал-демократии – в номере от 25/VII, грозил, что "если дело дойдет до великого европейского сражения, то могут произойти весьма неожиданные вещи, которые могут затронуть то, что также в Германии причисляется «к священнейшим благам».
31 июля, в день объявления военного положения и стало быть, фактического начала военных действий, Комитет партии призывает рабочих «терпеливо ждать до конца», а 3/VIII, накануне созыва рейхстага, социал-демократическая фракция собралась на совещание и вынесла постановление:
«Голосовать за требуемые правительством кредиты и мотивировать свое постановление прочтением декларации».
4 августа эту декларацию прочитал в рейхстаге Гаазе (см. прим. 47).
9 августа, «Arbeiter-Zeitung» (Рабочая газета) – центральный орган австрийской социал-демократии – напечатала декларацию Гаазе под заголовком «За самостоятельность своей страны и мир народов» и добавила, что «декларация вполне соответствует духу и настроению немецкой социал-демократии в Австрии».
Французская социалистическая партия, в передовой статье, помещенной в «Humanite» от 4/VIII, заявила:
«Палаты завтра или послезавтра должны будут произнести свои решения, вотируя те кредиты, которых от них потребует правительство. Эти кредиты будут вотированы единогласно».
В заседании бельгийской палаты депутатов, происходившем 4 августа, после тронной речи короля Альберта, Вандервельде сделал от имени социалистической фракции палаты следующее заявление:
«Наступил момент, когда социалисты выполнят свой долг без всяких колебаний. Мы будем голосовать за все кредиты, которых потребует правительство для защиты нации».
Несколько позже отозвалась британская социалистическая партия. В статье «Война, тайная дипломатия и социал-демократия», напечатанной в «Justice», 13 августа 1914 г., говорилось:
«Самое большее, что можем сделать мы, как социал-демократы и как англичане, это употребить все наше влияние к установлению возможно скорее разумного мира, не стесняя при этом усилий правительства, направленных к одержанию быстрой победы энергичными действиями на суше и на море».
Единственной партией, оставшейся верной заветам Интернационала была РСДРП(б). В заседании Думы, в котором обсуждался вопрос о доверии правительству и кредитах на войну, член Думы Хаустов от имени партии и думской фракции прочел декларацию, в которой говорилось, что настоящая война порождена политикой захватов, является войной, ответственность за которую несут правящие всех воюющих теперь стран. После прочтения декларации, фракция покинула зал заседания и участия в голосовании кредитов не принимала. Вместе с фракцией покинули заседание и депутаты-трудовики.
Меньшевики и эсеры стали на позицию большинства социал-демократии Западной Европы. Наиболее ярким документом, рисующим позицию наших социал-демократов, должен считаться «манифест» Плеханова (см. приложение N 2).
Все секции II Интернационала по вопросу о войне отказались от точки зрения классовой борьбы и стали на позицию единства интересов наций и обороны государства. Это означало банкротство II Интернационала, как международной организации рабочих.