Красный ошейник. Жан-Кристоф РуфенЧитать онлайн книгу.
свои рассуждения офицер. – Идемте. Я хочу поговорить с обвиняемым.
– Будете беседовать с ним в камере или привести сюда?
Офицер покосился на окно. Лай не прекращался. В глубине здания его, по крайней мере, будет не так слышно.
– В камере, – ответил он.
Дюжё подхватил большое кольцо, на которое были нанизаны ключи. Когда он открыл дверь, ведущую к камерам, повеяло прохладой. Так могло бы пахнуть из погреба, если бы к этому запаху не примешивалась вонь немытого тела и экскрементов. Коридор освещался через арочный проем в дальнем конце, откуда во тьму капля за каплей просачивался холодный, молочно-белый свет. Когда-то это были старинные казармы; чтобы превратить их в тюрьму, на двери навесили прочные засовы. Камеры были пусты. Последняя дверь, в самом конце коридора, была заперта. И Дюжё отворил ее, гремя ключами и засовами: так нарочито шумит путник, чтобы отпугнуть змей. Потом впустил офицера.
На одной из двух железных коек, повернувшись к стене, лежал мужчина. Он не шелохнулся. Дюжё, усердствуя перед начальством, гаркнул: «Встать!» Но офицер знаком велел ему заткнуться и выйти. А сам присел на другую кровать и немного подождал. Казалось, он собирался с силами, но не как атлет перед выполнением упражнения, а как тот, кому предстоит неприятное дело, а он не уверен, достанет ли у него духу справиться с ним.
– Здравствуйте, господин Морлак, – тихо сказал следователь, потирая переносицу.
Мужчина не шелохнулся. Но тем не менее, судя по его дыханию, было очевидно, что он не спит.
– Я следователь Лантье дю Гре. Юг Лантье дю Гре. Давайте поговорим, если хотите.
Дюжё слышал эти слова и, входя в кабинет, сокрушенно покачал головой. С тех пор как кончилась война, все пошло наперекосяк. Даже военная юстиция, похоже, пошатнулась и ослабла, как этот чересчур любезный молодой следователь. В прошлом те времена, когда виновных не моргнув глазом ставили к стенке.
Надзиратель уселся за стол. Непонятно отчего он почувствовал облегчение. Что-то переменилось. И дело было не в жаре, она-то как раз после прохлады камер казалась еще более удушливой. И не в жажде – пить, наоборот, хотелось все сильнее, так что он удовлетворил это желание, осторожно вытащив бутылку из-под стола. На самом деле чем-то новым была тишина: пес больше не лаял.
После двух дней ада это был первый момент покоя. Дюжё бросился к окну, чтобы посмотреть, там ли еще пес. Сперва он его не увидел. Затем, высунувшись сильнее, он наклонился и обнаружил, что тот примостился в тени церкви и внимательно прислушивается. Но молчит.
С тех пор как следователь вошел в камеру его хозяина, истошный лай прекратился.
Военный следователь открыл папку и положил себе на колени. Он сидел на койке, откинувшись к стене. Чувствовалось, что он устроился удобно и никуда не спешит. Заключенный не двигался. Он по-прежнему лежал к следователю спиной, вытянувшись на жестком тюфяке, но было понятно, что он не спит.
– Жак… Пьер… Марсель Морлак, – монотонно зачитал офицер. – Родился двадцать пятого июня тысяча восемьсот девяносто первого года.
Он