Валтасар. Падение Вавилона. Михаил ИшковЧитать онлайн книгу.
тоже заложен своеобразный смысл. Тем более что вещие сны посещают меня редко, но преследуют долго. Даже наяву.
Впервые с таинственной библейской, выполненной на древнем языке надписью я столкнулся на Байконуре, в преддверии запуска очередного «Союза», на котором на орбитальную станцию должны были доставить контейнеры с топливом и материально-технической запаской. Появилась надпись на возведенной из бетонного монолита стене СКС[3] и была обращена к стартовой площадке, с которой когда-то стартовал Юрий Гагарин. Надпись была выведена мелом. Кто ее сделал, не знаю: то ли офицер, то ли начитанный рядовой, а может, кто-то из наших монтажников постарался. Никто тогда не мог толком объяснить, что могли бы значить эти древние арамейские слова. Кто-то из инженеров постарше заметил: «Похоже, что-то из Библии», – после чего командир дежурной смены тут же приказал смыть их.
Этот случай я и пережил во сне. Следом, как часто бывает в сновидениях, накатила охота к перемене мест, и я, вдруг оказавшись в родном городе, в Снове[4], начал всплывать над землей. Чем выше поднимался, тем явственнее и поразительнее менялась округа. Редели, утончались дороги, асфальтовые покрытия сменялись булыжными, потом и просто наезженными полосками земли. Города одевались в крепостные стены, по окрестностям чаще заблистали на церквах кресты, соломой и дранью покрывались крыши крестьянских лачуг. Густели леса… Подо мной, судя по гидрографической сети и общей схеме дорог, распластались родные подмосковные места, какими они были триста с небольшим лет назад.
Скоро под ногами открылись огромные конные массы вооруженных людей, одолевавших вброд Оку. Привиделся ощерившийся пищальной и пушечной пальбой «гуляй-город», атакованный крымчаками. Неподалеку от поля боя была видна сожженная деревенька. Ближе к белокаменной Москве, у переправы через Пахру, полыхающие хаты монастырского села, через два века названного Сновом. Неужели мне довелось быть свидетелем знаменитого сражения под Молодями? Приметил я и бороду князя Воротынского. Сердце облилось кровью, когда вспомнил его незавидную судьбу[5].
Отсюда из подмосковных, прозрачных до рези в глазах небес, с батьковщины, я отправился в путь-дорогу. Двинулся пехом, опираясь на посох, на удивление легко обгоняя беременные летними, теплыми дождями облака.
Скоро за Окой открылось южное предполье Московии, каким оно было лет шестьсот назад. Вдалеке завиднелась полоска Днепра – в ту сторону я и направил стопы. Перешагнул Десну, Сейм, добрался до Ворсклы, где вновь наткнулся на большие конные отряды вооруженных людей. Были среди них конные степняки, рыцари с латинскими крестами на щитах и хоругвях, густо пехоты и местами многочисленные косяки запасных лошадей.
В памяти шевельнулось – это же битва на Ворскле, когда орда хана Кутлуя, захватившего власть в Золотой Орде, опрокинула рыцарские полки Витовта и тумены Тохтамыша, искавшего у литовцев убежища[6].
Задержаться бы на мгновение, глянуть на атаку, но скоро густой дым горевших хат
СКС – станция космической связи.
Мой город Снов именуется Подольском. – Примеч. автора.
Большое конное сражение, развернувшееся с 28 июля по 3 августа 1572 г. в южном Подмосковье и закончившееся разгромом крымской орды под руководством хана Девлет-Гирея у деревни Молоди (прим. в 30 км от нынешней границы Москвы). Разгромом под Молодями закончилось последнее крупное, организованное нашествие кочевников на русские земли.
Речь идет о произошедшем в 1399 г. сражении между войсками золотоордынского хана Темир-Кутлуя и великого князя литовского Витовта, в котором потомки Чингисхана вновь подвергли сокрушительному разгрому объединенное войско западных народов.