Дети палача. Месть иссушает душу. Дмитрий ВидинеевЧитать онлайн книгу.
неровный гул до Фарамора доносились разноголосые выкрики:
– …Поделом!.. Теперь он узнает, каково это… Хозяин Пустоты заждался его!.. Жаль, что у него одна голова!.. Мерзкий убийца!..
Эти, выкрики вызывали у Фарамора душевную боль. Он морщился, вздрагивал, но не отрывал глаз от эшафота.
Легис Тоул изо всех сил старался унять дрожь. Он не хотел в последние минуты жизни выглядеть, как сломленное тяжелым роком, ничтожество. Бывший палач и сам не знал, почему для него это так важно. Он ведь не аристократ, чтобы защищать честь своей голубой крови. Его никто не осудит за слабость. Как бы то ни было, но Легис Тоул держался, и сейчас его самообладанию могли бы позавидовать многие лишившиеся жизни от его руки аристократы. Возможно, так он хотел хотя бы в последние минуты жизни внушить людям уважение к себе.
Легис боялся, но это не был тот обволакивающий все естество ужас, какой он ожидал. Сейчас больше волновало, что станет с Фарамором и Невеей, а не собственная смерть. А еще бывший палач надеялся на милость богов. Простят ли они ему грехи? Заберут ли в свои небесные чертоги, где его будет ждать жена и предки? Ему ничего не оставалось, как верить в это.
Слова глашатая в голове Легиса сливались в монотонный гул. Он даже не заметил, как тот закончил зачитывать текст из свитка. Сильные руки законников подхватили под локти и повели к плахе.
«Вот и все! Вот и все! – в такт биению сердца вспыхивало в сознании. – Вот и все!»
Легиса поставили на колени. Он почувствовал, как внизу живота зарождается холод. Его ледяные волны поползли вверх, обжигая каждую частицу тела. Разум был ясным как никогда. Мозг не желал проявлять милосердие и погружаться в безумное безразличие. От понимания, что это последние мгновения жизни, перехватило дыхание.
Бывший палач закрыл глаза и медленно склонил голову на плаху. Он слышал скрип дощатого настила от приближающихся шагов Гейдера, слышал дыхание толпы. В висках набатом стучала кровь. Внутри все сжалось в тугой комок, хотелось вскочить и кричать, моля о пощаде, но еще оставались остатки воли, чтобы держаться. Последние капли воли, исчезающие с каждым мигом. В темноте сознания мелькали образы из прошлого – лица родителей, улыбка жены, Фарамор, Невея…
Гейдер закряхтел, занося топор.
– Я люблю вас! – беззвучно прошептали губы Легиса. – Я…
Фарамор видел, как лезвие топора вонзилось в спину отца. Он буквально услышал звук разрываемой плоти и хруст костей. Глаза округлились от ужаса.
Толпа взревела, словно обезумев, глядя, как Легис выгнулся дугой от невыносимой боли.
Гейдер выдернул топор и, покрутив оружие в руках, медленно занес для нового удара. Дрожащее от возбуждения лицо нового палача кривилось в безумной гримасе. Второй удар пришелся точно по шее, оборвав страдания Легиса.
Фарамор больше не мог смотреть и зажмурил глаза, затем попятился на вмиг ослабевших