Светочи тьмы. Физиология либерального клана: от Гайдара и Березовского до Собчак и Навального. Михаил ДелягинЧитать онлайн книгу.
что с ней можно пытаться сделать, а чего нельзя.
Кроме того, техническая интеллигенция в силу своего образования и повседневного опыта понимает наличие объективных законов природы. Грубо говоря, если двигатель крутится, его нельзя мгновенно остановить; если он стоит – его нельзя мгновенно запустить. Если станок рассчитан на 1200 оборотов в минуту, то он не может дать в десять раз больше, у него есть некоторые ограничения.
А вот значительная часть советской гуманитарной интеллигенции этого в принципе не понимала. Гуманитарные науки в СССР развивались под жесточайшим идеологическим прессом, и их носители часто просто ничего не знали, кроме затверженных наизусть цитат классиков: догм было вполне достаточно. Поэтому знание в гуманитарных науках часто ограничивалось обычной фрондой против существующих порядков (еще более страшной катастрофой, чем для России, это обернулось для ряда бывших союзных республик, где эти принципиально безответственные интеллигенты дорвались до высшей власти).
Наконец, важна и вечная беда интеллигенции не очень развитой страны: она, как более развитая часть общества, воспринимает высокие стандарты любого потребления – от еды до демократии – и недовольна ситуацией, которую наблюдает вокруг себя. Однако мысли о том, что в их стране может быть просто недостаточно ресурсов для высокого уровня потребления, в голову ее интеллигенции обычно не приходят.
И, поскольку правила игры одни для всех, а интеллигенция, знакомая с высшими мировыми образцами потребления и в силу высокой самооценки ориентированная на них, по своим потребностям сильно опережает средний уровень, она чувствует себя обиженной, оскорбленной и глубоко неудовлетворенной. Это проблема всех не очень развитых стран, хотя нигде ненависть к своей стране не достигала такого накала, как в Советском Союзе и России, являвшихся и являющихся, в силу своего значения, объектом беспрецедентно интенсивной и долгой пропагандистской клеветнической войны.
Обусловленные изложенным безграмотность, энтузиазм и слепая вера в свою звезду позволили Гайдару уверенно обещать чудо Бурбулису, который убедил Ельцина поручить разработку программы реформ именно ему. Уже в сентябре 1991 года группа Гайдара (формально созданная Бурбулисом и Головковым при Госсовете России) засела на правительственной даче в Архангельском, а в начале октября Ельцин встретился с ним и пообещал формировать правительство реформаторов на основе его команды.
Поверив Гайдару, в конце 1991 года Ельцин поклялся перед телекамерами: «Если цены станут неуправляемы, превысят более чем в три-четыре раза, я сам лягу на рельсы».
О состоянии государственности и о видении победившими демократами своих перспектив свидетельствует, например, то, что в сентябре 1991 года на заседании правительства РСФСР действительно всерьез рассматривался вопрос о заготовке на зиму хвои (точнее, хвойной муки) для борьбы с цингой.
Тем не менее,