Время лживой луны. Алексей КалугинЧитать онлайн книгу.
наученный армейской жизнью, успел увернуться и тут же, дабы не провоцировать сержанта на более жесткие неуставные взаимоотношения, выскочил за дверь.
– Думаешь, из-за башни? – спросил негромко Стецук.
– А то, – сержант влез в сапоги, застегнул ремень и одернул куртку. – Ликвидаторы успели стукнуть.
– Так мы ж думали, как лучше…
– Ну а получим, как всегда, – по первое число.
Сержант ткнул ефрейтора кулаком в плечо – не тушуйся, мол, прорвемся, – и, цокая новенькими подковками на сапогах, поспешил к выходу.
Комбат стоял на широком штабном крыльце, заложив руки за спину, и с тоской наблюдал за тем, как бегает по плацу пара штрафников. У одного в руках была большая кастрюля с ячневой кашей, у другого – сетка яиц. Комбат слыл мастером по делу изобретения наказаний для проштрафившихся бойцов.
Подбежав к комбату, Макарычев лихо щелкнул каблуками и вскинул руку к пилотке.
– Господин майор! Сержант Макарычев по вашему приказанию!..
– Вольно, сержант, – даже не взглянул на Макарычева комбат. И, поведя тяжелым подбородком в направлении штабной двери, недовольно добавил: – Иди. Ждут тебя.
– Кто? – растерялся сержант.
Он-то полагал, что втык за самоуправство ему лично комбат сделает. А выходит, дело пошло выше. Так высоко, что даже комбату это не нравится.
– Сам увидишь, – резко дернул подбородком майор. – В моем кабинете… – и раздраженно: – Что вдруг тебя на подвиги потянуло, Макарычев?
– Не знаю, господин майор, – честно признался сержант.
Комбат снял фуражку, протер внутренний ее край платком и снова надел. Коротко бросил:
– Ступай.
Это означало, что он сказал все, что считал нужным. Остальное должно было стать для сержанта сюрпризом.
Макарычев коротко козырнул и побежал вверх по лестнице.
– А ну, живее! Живее! – раздраженно прикрикнул на бегающих по плацу штрафников комбат.
Влетев в штаб, сержант, не останавливаясь, махнул рукой помощнику дежурного по штабу, что сидел за пластиковой перегородкой, пробежал по узкому коридору и в некоторой нерешительности остановился перед последней дверью, за которой находился личный кабинет командира батальона. Тот или те, кто ждали его за дверью, явно были чинами немалыми – случай небывалый, чтобы комбат уступил кому-то свой кабинет. А значит, войдя в кабинет, сержанту следовало представиться. Сержант-контрактник, прослуживший без малого четыре года, знал, по крайней мере, полтора десятка способов, как представиться старшему по званию. И то, что годилось для одного, было совершенно неприемлемо для другого. Всего лишь легкой игрой интонациями голоса или едва заметным поворотом поднятой для отдания чести ладони сержант мог выразить свое отношение к тому, с кем предстояло иметь дело. В самом широком диапазоне – от почтительного уважения до уничижительного презрения. Как обращаться к тем, кто находился за дверью, сержант не знал. А майор даже не намекнул. Видно, действительно был зол на Макарычева. Хотя сам Макарычев за собой большой вины не чувствовал. Ну, что, спрашивается,