Дневник. Паола ВолковаЧитать онлайн книгу.
мая прилетела Маша. Сидит со мной и помогает мне очень.
В ночь с 30 на 31 видела странный сон. Большая капелла, нечто среднее между католич. и правосл. храмом. В ней много захоронений закрытых наглухо и иных. Народ ходит между ними, как в музее, слушает лекции. Вижу гроб Мераба, но он с прозрачной крышкой саркофага, с толстым шлифовальным граненым стеклом. Мераб странно не спокоен, как будто собирается оживать, вытянута рука. Я изумляюсь, выхожу, ищу кого-нибудь, чтобы рассказать. Вижу Вадима. Тяну его внутрь, а там уже люди слушают какого-то мерзкого типа. Он проводит сеансы оживления. Напряжен. Делает пассы. Рядом стоит Мераб в черно-белом и повторяет движения за ним, как марионетка, ожившая марионетка. Все потрясены, в восторге. Я во сне в ужасе, в отвращении кричу, стискивает горло: «Антихристы». Меня быстро уводят из капеллы, вытаскивают. Я просыпаюсь.
Видела во сне свою бабушку. Она предлагала мне сделать кольцо на палец, но давала вместо дорогих материалов стекло и железо. Я отказалась, не взяла. Надеюсь, что все мои неприятности не смертельны, но фальшивы.
Я все-таки больна, вернее обессилена. С головой очень плохо. Тошнит. Нет никаких сил и, что самое главное – желания. Живу как бы с отвращением. Ничего не хочется делать. «Не быть – не чувствовать».
Я в капкане, кот. поставила самой себе. Анной Бобола[81] и Марией[Бейку].[82]
Паола, запомни раз и навсегда: тебе ни в коем случае нельзя идти ни на какие сделки и ни на какие «покупки». Ты не станешь Юпитером, а останешься обычной дойной, причем, плохой, дойной коровой. А твое место – не знаю, Олимп ли, – но выше клозета. Это точно. Не взлетишь, пока не урегулируешь все дела тут «на их уровне».
Маша с моими в Юрьевце. Мама на даче. Я ничем действительно, не могу сейчас помочь.
Маша и дети возвратились.
Протезирование закончено по-моему удачно. Мы с Машей очень дружим.
12 были на выставке в Манеже Царской Семьи.
13 были у Лизы, брали Димин офорт.[83]
29 сентября 1993 уехала с Наташей и ее шефом Бурениным[84] во Львов. Во Львове было хорошо. Портреты. Голицын, фрески Розена, кладбище (Роман).
Приехала в суб. 2.X.93 в Москве фашистский путч (Хасбулатов-Руцкой). Многого не понимаю. Всю ночь не спали. Звонили друг другу, слушали новости. Была у наших. Разговаривала с Машей.
Сегодня 4.X.93 в Москве чрезвычайное положение. Все дела отложены на один день до вторника. Надо достать билеты и постараться улететь с Антоновой[85] в Грецию.
Особое дело Дэвид. Предложил «спасение». Лучше бы помог Маше. Хотя кто его знает – может и поможет. Наташа в Ротинге. Уехала из Львова.
Дэвид утверждает, что это всего лишь начало долгой войны внутри страны.
Все звонят друг другу. Была на улице. Дивная золотая осень. Тепло, ласково. Но мир, внутри кот. ты – сразу резко изменился. Кажется, что во сне или внутри какой-то картины. Около нашего метро (кот. закрыто) уже стреляют. Странно слышать эту стрельбу. В небе вертолеты как огромные стрекозы.
Анна Бобола – бизнесмен, спонсор нескольких проектов Фонда Андрея Тарковского в Греции.
Мария Бейку – сокурсница А. А. Тарковского во ВГИКе, учавствовала в работе Фонда Андрея Тарковского.
Офорт Дмитрия Плавинского «Свиток» предназначался как Приз Фонда Андрея Тарковского, утвержденного с 1993 г.
Владимир Арсеньевич Буренин – в то время ректор Высшей коммерческой школы в Москве, в результате поездки во Львов познакомил ПВ с бизнесменами Сергеем Кочкиным и Евгением Гугелем, ставшими основными спонсорами памятника-надгробия, поставленного Андрею Тарковскому на Сент-Женевьев-дю-Буа в 1994 г.
Ирина Александровна Антонова – в то время директор ГМИИ им. А. С. Пушкина.