Чернокнижник. Ученик колдуна. Юрий КорчевскийЧитать онлайн книгу.
когда спать улеглись, разговорились. За маленьким оконцем – в две ладони, затянутым бычьим пузырем, – бушевала пурга. Ветер пытался сорвать дверь, снег бил в оконце, шуршал на крыше. А в избе натоплено, тепло. В такие моменты на разговоры тянет.
– Первуша, а что ты знаешь о маленьком народце?
– Это кто такие? – привстал на локте на печи подросток.
– Ну – банники, овинники, кикиморы, домовые?
– Про домового отец сказывал: мал, да волосьями оброс, вроде шерстки. Дух домашний. Ежели его подкармливать – в миске молочка оставить в углу, кусок пирога, так он в домашних делах помогать будет, об опасности предупреждать. А коли обидеть его, так во сне щипать будет до синяков, а то и душить. Если злой, будет миски да горшки бить, шуметь, спать не даст. У домового женка имеется – кикимора, отец сказывал – уродливая старуха, шибко злая. Скот травит, бабам пряжу рвет.
– Знаешь, все верно батенько твой тебе сказывал. А еще?
– Вроде нечисть ведется от заложных покойников.
«Заложными» покойниками называли тех, кто окончил жизнь до срока – убитых, самоубийц, утопленников, отравленных, умерших от болезней. Обычно их лишали христианского погребения, тела бросали в болото, в овраги, реку. Неприкаянные души превращались в нечисть, обитали недалеко от места упокоения бренного тела. Однако же другие люди, зачастую воцерковленные, считали иначе. Нечисть произошла от восставших против Бога ангелов. Часть из них провалилась в ад вместе с Сатаной, меньшая часть осталась на земле. Те, кто остался в лесу, стали лешими, кто в воде – водяными. И, как водится, у нечисти помощники появились. У леших – моховики, боровики, блуды, диканьские мужики. Блуды заводили путников в трясину или глухомань. Диканьские мужики имели костяные пальцы, коими до смерти щекотали путников. Были полуденницы – девушки в полупрозрачной одежде, жившие на опушках лесов на ветках, портящие урожай на полях.
Но все это была мелочь по сравнению с вурдалаками – живыми мертвецами, поднимавшимися из могил и пившими кровь живых, или лихом одноглазым, духом зла. Лихо одноглазое, как описывали его уцелевшие, представало в виде высокой худой женщины с одним глазом. Лихо садилось человеку на шею, мешало жить. Лихо можно было обмануть или передать другому в подарок. Даже поговорка сложилась: «Не буди лихо, пока оно тихо».
В воде по ночам, опасаясь дня и гнева Ильи Пророка, могущего поразить их молнией, пряталась водяная нечисть. У водяных своя «челядь» из русалок, душ девушек-утопленниц и мавок – душ некрещеных детей или задушенных матерями. Во владениях «водяных дедушек» старались не шуметь, чтобы не гневался, задабривали подношениями в виде петухов, собак, хлеба. Водяные по ночам зачастую дрались с лешаками. Да так, что деревья валили по берегам озер или рек. Лешаки были невидимы обычному человеку, оборотнями. Кто видел – баяли, что черны, хвостаты, имели рога и копыта. При зверском обличье были заступникам сирых, убогих, проклятых, слабых и калик перехожих.
Да разве всех и упомнишь? Пожалуй,