Пуговицы (сборник). Ирэн РоздобудькоЧитать онлайн книгу.
все было так. Когда дома узнали, что Лиза общается со странными личностями, за что ее однажды даже вызвал на беседу участковый, мама сказала: «Добегалась», а когда выяснилось, что дочь беременна, последовал вывод: «Догулялась».
Объяснять что-либо было бессмысленно. Для этого нужно было слишком много слов и усилий, а Лиза предпочитала все делать молча.
После выпускных экзаменов в институте ее любимая преподавательница, Валентина Петровна, заметив округлившийся живот, сказала:
– Тебе будет трудно. Но это даже не из-за ребенка. То, что ты решила его оставить, – это хорошо. Запомни: ты очень талантлива. И должна переждать, перетерпеть. Оставайся пока в аспирантуре, а там будет видно. Времена меняются. Занимайся пока ребенком, устраивай быт – это тоже очень важно. И жди. Может быть, ждать придется долго. Поэтому я и говорю: перетерпи.
Теперь маленькой Лике два года. Времени прошло не так уж много. А терпения явно не хватало. Особенно после этого отказа в поездке. Не говоря уж об уничтожении «Безумия» и еще кое-каких работ, которые видели только однокурсники и то – на кухне при наглухо задернутых шторах. И она занималась Ликой. Она всегда знала, что у нее будет девочка с таким именем. Когда-то очень давно Лиза с бабушкой отдыхали в пансионате на Азовском море. Лизе тогда было одиннадцать лет, а вокруг не было ни одной ровесницы, и тогда она познакомилась на пляже с четырехлетней девчушкой. Вернее, девчушка сама подошла к ней. Вначале Лиза недовольно отмахивалась от ее вопросов, а потом ей стало интересно. А затем и вовсе произошло чудо: кроха оказалась умницей и такой фантазеркой, что у Лизы захватило дух. Девочку звали Лика.
– Анжелика? – гадала Лиза. – Ангелина? Ликора?
– Нет, Лика! – стояла на своем малышка.
О чем они говорили, сейчас Лизе трудно было вспомнить, осталось только странное ощущение, будто повстречала маленького ангела, умеющего говорить просто о сложном. Лиза ставила перед ней самые каверзные вопросы – «О чем бы ты спросила Бога?», «Как на земле появился первый человек?» и даже об устройстве Вселенной, – и девочка выдавала такие «шедевры», что их стоило бы записать. Не записала. А теперь забыла окончательно. Осталось имя – Лика.
Лика – девочка, дитя такой горькой, обжигающей и короткой любви, ее надежный якорь, удерживающий у берега. Она рождалась под мелодию Моцарта, лившуюся из больничного репродуктора, – так же легко, как и эта мелодия несколько столетий назад. И Лизе казалось, что на ней не застиранная больничная сорочка с прорехой почти до живота, а венецианские кружева. Несколько дней, проведенных в роддоме, были самыми счастливыми в ее жизни. Этому ощущению не мешало ничто – ни бежавший по стене таракан, ни лопнувший в глазу сосуд, ни болтовня трех соседок по палате, целыми днями обсуждавших своих мужей. Она хотела, чтобы ее девочка была похожа на ту Лику из ее детства. И когда медсестра внесла младенцев – по двое на каждой руке, – Лиза сразу же узнала своего: из-под