Красный Марс. Ким Стэнли РобинсонЧитать онлайн книгу.
линий. Сама его ткань была почти незаметной – она, казалось, висела в воздухе. Это настоящее чудо! Никосии предстояло стать популярным городом.
Так Чалмерс и заявил толпе, и люди с воодушевлением согласились. Публика, при всей своей переменчивости, слушала его с той же чуткостью, что и Джона. Тучный и темноволосый Чалмерс понимал: у него мало общего с Джоном, миловидным блондином. Но он понимал и то, что имеет свою грубоватую харизму, и, разогреваясь, извлекал ее наружу и начинал метать в слушателей отборные фразы собственного сочинения.
Меж облаков прорвался луч солнечного света, попал на лица в толпе, и Чалмерс ощутил, что у него странно сжался живот. Столько незнакомцев! Скопление людей пугало его, пугали и незнакомые лица – все эти влажные неживые чужие глаза, окруженные розовыми пятнами, обращенные к нему… Обычно, выступая перед публикой, он выбирал несколько лиц, и остальные становились видимым фоном, но сейчас свет, падавший из-за его спины, озарил толпу – все разом попали в его поле зрения, и их оказалось слишком много. Пять тысяч человек в одном-единственном марсианском городке! После пяти лет в Андерхилле это было тяжело осознать.
Он попытался сказать публике что-то в этом роде:
– Оглядываясь… – произнес он, – оглядываясь вокруг… замечаешь необычность нашего присутствия здесь… эта необычность становится акцентированной, вызывающей.
Он терял их внимание. Как это сказать? Как сказать, что они со своими горящими, словно небесные фонарики, лицами одни в этом скалистом мире? Как сказать, что, даже если бы живые существа были лишь носителями генов беспощадности, это все равно лучше пустого неорганического небытия?
Конечно, он никогда не смог бы этого сказать. Ни сейчас, ни когда-либо еще и уж точно не перед публикой. Он взял себя в руки.
– В этом марсианском запустении, – продолжил он, – присутствие человека является воистину значительным. – «Они будут относиться друг к другу заботливее, чем когда-либо», – язвительно повторял голос у него в голове. – Эта планета сама по себе – лишь мертвый холодный кошмар… – «И потому экзотична и величественна». – А поскольку она предоставлена нам, мы должны провести процесс… некоторого ее преобразования… – «Или создания нового общественного строя».
И тут – да, да, да! – он понял, что произносит ту же ложь, которую только что слышал от Джона!
То есть нес тот же вздор. Но люди хотели именно этого, такова уж была политика. В конце речи его так же наградили громом аплодисментов. Раздраженный, он объявил, что пора приступать к еде, лишив Майю возможности произнести заключительное слово. Хотя она наверняка знала, что он это сделает, и не готовилась говорить что-либо еще. Фрэнк Чамберс любил, когда последнее слово оставалось за ним.
Люди сгрудились на временной платформе, смешавшись с важными особами. Стольких человек из первой сотни редко удавалось собрать вместе, и теперь Джон с Майей, Саманта Хойл, Сакс Расселл