. Читать онлайн книгу.
был совершенно уничтожен, он бы охотно исчез сейчас, провалился сквозь землю. В опытных руках Риты дело пошло у него лучше.
После танцев играли в «рукобитье». Связали длинную ленту, стали кругом, держась за нее; стать в середину по жребию досталось семеновскому капралу. Он старался ударить по рукам держащих ленту, но руки отдергивались перед ним, он промахивался и получал длинные «носы» и звонкий смех расшалившихся фрейлин. Наконец, ему удалось хватить – и пребольно – Алешу.
– Фант! Фант!.. – закричали играющие. – Ваше высочество, назначьте ему фант!
Цесаревна, не принимавшая участия в игре и снова поддавшаяся тяжелому раздумью, рассеянно посмотрела на певчего, на бандуру, лежавшую в углу на столе, и сказала:
– Спой нам песню, какую хочешь. – Она сказала это так, чтобы что-нибудь сказать, но как только сказала, сейчас же задумала, если споет этот красавец певчий веселую песню – значит, с Шубиным ничегошеньки, ничего не случилось, если печальную – пиши пропало. Она сознавала, что это глупо, но поддалась этому и с некоторым волнением ожидала, когда Алеша начнет петь.
Подталкиваемый другими певчими великой княжны, Алеша взял бандуру и стал настраивать ее. Итальянцы заинтересовались невиданным инструментом и подошли к нему. Цесаревна села в кресло и протянула ноги в ботфортах, сзади нее стали Нарышкина, Рита и Грюнштейн, остальные сели по скамьям и табуретам. Перебор струн был печален, аккорд раздался надрывным стоном.
Задумчиво стало лицо Розума. Густые черные брови нахмурились, мрачный огонь загорелся в темных прекрасных глазах. Он наложил ладонь на струны и, притушив их стон, сказал, вставая:
– Треба знати, ваше высочество, що буду спивать?
– Пой, что на душу ляжет.
– А ну, заспиваем проби ради.
Грустная и нежная раздалась песня:
– Добри вечир тоби, зелена дубраво…
Переночуй хочь ниченьку мене, молодого.
– Не переночую, бо славоньку чую
А про твою, козаченьку, головку буйную…
Звенящие аккорды струн прервали на миг песню. Розум продолжал с большим чувством:
– Добри вечир тоби тии, темный байраче…
Переночуй хочь ниченьку ти волю козачу.
– Не переночую, бо жаль мени буде,
Щось у лузи сизии голубь жалибненько гуде.
– Вже ж про тебе, козачоньку, й вороги питают,
Що да я й ночи в темном лузи все тебе шукают,
– Гей, – як крикне козаченько, – до гаю, до гаю!
Наизждайте, ворининьки, сам вас накликаю!..
Печальная была песня. Не рассеяла она черных предчувствий цесаревны.
Цесаревна ушла с ассамблеи раньше, чем уходила обыкновенно. Арапы с канделябрами пошли впереди, освещая ей путь по темным коридорам и лестнице, за арапами шел Лесток, за ним цесаревна.
– Грюнштейн, – сказала она, проходя мимо адъютанта Преображенского полка, – следуй за мною.
Черные тени следили за ними по коридору и метались с полыханием