Сказка для Амелии. Людмила ТолмачеваЧитать онлайн книгу.
– полная ее противоположность. Практичная, твердо стоящая на земле, решительная и целеустремленная. И внешность у нее соответствующая: крепкая фигура, сильные руки, прямой взгляд из-под русой челки, на которую она во время работы отчаянно дула, выпятив нижнюю губу.
Амелия знала – если Серафима дует на челку, значит, творческий процесс близиться к счастливому завершению. Из-под ее кисти или карандаша вот-вот выйдет очередной шедевр.
После окончания института судьба разбросала ребят из их группы, как и подобает, совершенно непредсказуемо. Один стал популярным портретистом, двое – преподавателями «художки», Серафима, благодаря своему общительному и предприимчивому нраву, внедрилась в бригаду реставраторов православных храмов, что давало ей неплохие заработки.
А вот Амелии не везло с выбором трудовой деятельности, хоть ты лопни! Сначала она устроилась в одно из издательств дизайнером, полагая, что будет иллюстрировать книги, но в ее рисунках никто не нуждался. Все, что от нее требовалось, это сделать компьютерный коллаж обложки очередной книги.
Через год рутинной работы она сбежала в рекламное агентство, где творчества было немногим больше, но зарплата вдвое превышала прежнюю. Здесь Амелия продержалась два года, пока не вышла замуж. Оформляя декретный отпуск, она уже знала, что на ее место приняли новенькую, а перспектива возвращения из отпуска на прежнюю работу была так же призрачна и ненадежна, как и ее нелепое замужество.
«Желаю вам терпежа! – сказала Серафима во время свадебного застолья. – Но не того, который «уж замуж невтерпеж», а того, когда хочется вцепиться в прическу супруга и от всей души отметелить за «все хорошее». Однако ты мудро понимаешь, что это не решение вопроса, и переводишь отношения в вербальную плоскость, по возможности, с нормативной лексикой. Вот за этот терпеж я и поднимаю сей бокал шаньпанского!»
Серафима вообще любила откровенные и прямые высказывания, излишний пиетет праздничных церемоний вызывал в ней неодолимую скуку, а потому словечками типа этого «шаньпанского» она невольно снижала пафос поздравительных речей.
Именно к ней первой примчалась Амелия с жалобами на загулявшего мужа. Произошло это через полгода после свадьбы.
– А я тебя предупреждала, – напомнила ей мудрая подруга, не дослушав до конца нытье про то, как «я всю ночь не спала – в окно смотрела», – чтобы держалась подальше от нашего брата-художника. Это народ непостоянный, особенно мужики. Сама из этого племени, знаешь. Сегодня он тебя боготворит, «музой» называет, а завтра с трудом выносит. Его уже все в тебе раздражает – начиная с походки и заканчивая манерой выдавливать краску из тюбика. И потом, в женщинах они любят молодость и энергию. Сейчас у тебя этого добра навалом, а лет через десять? Ты перестанешь его вдохновлять, но вряд ли согласишься на роль просто друга и соратника, уступив место в койке молодым натурщицам. Ведь так?
– Злая ты, Симка, – хныкала Амелия, разочарованная такими «утешениями» подруги. – Я к тебе не