Корабельщик. Олег НикитинЧитать онлайн книгу.
дуло винтовки на мостовую. – Просто один гад меня в это время стукнул, тут дым поднялся, я и пропустил… А где мортиры-то?
Он огляделся и только тут заметил обломки лафетов и раскатившиеся стволы пушек. Станки, рамы и полозья валялись в беспорядке, разбитые компрессоры топорщились медными заусеницами, бестолковые катки лезли под ноги похоронщиков – да, от береговой артиллерии осталось только воспоминание. Зато и крейсер был утоплен, торча из-под воды надпалубными постройками и прокопченной трубой.
– Разглядел? – усмехнулся солдат. – Да, жарко тут было…
– Точно, – поддакнул Максим, махнул рукой и отправился вдоль берега, старательно обходя провалы в набережной и стараясь не попадаться на пути конных повозок, перевозящих убитых.
От стен складов Колониальной компании почти ничего не осталось, уцелело только здание, у которого тосковал одинокий гвардеец. Прочие же требовали куда более тщательного охранения – через обрушенные стены можно было видеть тюки с заморскими товарами, поваленные стеллажи, груды битых кирпичей и обломанных перекрытий…
– Стой! – окликнули Максима у одного из проломов. Тут скопилось человек пять гвардейцев – они расселись на балке и скучливо смолили папиросы. – Документы!
Он показал метрику.
– Не бродил бы ты здесь, парнишка, – произнес капрал, пахнув дымом. – Того и гляди мостовая в море съедет…
– Я свою пику потерял, – жалостливо сказал Максим.
– А… Дело святое.
Через десяток саженей он наткнулся на целую гору погибших, как врагов, так и соотечественников. Но задерживаться здесь он не стал, чтобы его не заподозрили в мародерских наклонностях. Видимо, тут расстреливали обезоруженных дольменцев и раненых селавикцев – кто еще мог передвигаться, тех согнали в одно место, чтобы облегчить сбор трупов похоронным бригадам.
Наконец место сражения осталось позади, гарь от сжигаемой плоти рассеялась, и Максим вышел на неповрежденный участок набережной. Справа от него остались высокие ограждения верфи, где во вместительном доке плотники и жестянщики суетились вокруг поврежденного снарядом парусно-винтового броненосца “Викентий Великий”. Поглазев на возню мастеров, Максим двинулся дальше и вскоре свернул на искомую улицу. Она называлась Рыбацкой, и неудивительно – восточнее начиналось царство одноэтажных халуп, в которых обитали семьи промысловиков. Другая же сторона улицы была обычной, вполне “городской”. Людей тут гуляло совсем мало – какой смысл торчать среди этакой серости, когда можно пройтись по Дворцовой?
Блеклую вывеску “Ювелирные изделия” Максим заметил издалека. Дверь из мутно-зеленого стекла отворилась, звякнув колокольчиком, и из подсобки выскочил пацан в шортах, всего-то лет тринадцати. Он поспешно отер с губ что-то белое – не иначе сладкий крем лопал – и напустил на себя деловой вид, опершись руками о прилавок.
– Ну-с, – проговорил он тонким, предательски ломающимся голосом. – Чего угодно, сударь?
– Старшего