Тайный знак. Алена ЖуковаЧитать онлайн книгу.
не управлюсь. Вы же хотите узнать тайну?
– Тайну… конечно, но можно и без тайны, просто так встретиться.
Настя, спрятав за уголком воротника улыбку, перевела разговор на другую тему, вернув Михаила на землю:
– Вот мои окна, видите, на первом этаже. Здесь раньше кухня была для прислуги, а теперь наша квартира.
Она посмотрела на окна, и Михаил заметил, что взгляд ее помертвел. Счастливые жены так не смотрят на свой дом. Сердце радостно забилось: а вдруг она несчастлива в браке, мужа не любит, хочет уйти? Если бы это было так! Он неловко пожал протянутую руку. Рука была холодной и слабой.
Настя зашла в темноту подъезда. Три ступеньки вниз. Открыть ключом, он всегда в левом кармане. Но почему шинель Семена на вешалке? Как же это он без шинели, ведь холодно уже. Но хозяин шинели был тут же, в комнате, называемой им «залой». Он стоял у окна и гаденько скалился:
– Ну что, жена, не ожидала? С кем была? Только не ври – я видел. Кто такой? В шляпе, только что не в очках, антеллегент вонючий. Муж за порог, – Семен перешел на фальцет, – а она сразу к своему полюбовнику. Как мужа родного приласкать – так времени нет. Детей родить и то не можешь. На что ты годишься? Книжки свои сраные читать день и ночь? А в твоих книжках не написано, что мужа надо уважать? Того, который кормит и поит, шмотки тебе покупает. Который отца твоего, попа паршивого, от расстрела спас и шкурой своей рискует, чтобы ты, отродье поповское, на этапе не загнулась.
Семен покраснел от крика. Глаза его, казалось, обесцветились до белизны, а зрачки превратились в крохотные злые точки. Он замахнулся, чтобы ударить, но не посмел. Настя подняла голову и глянула на него презрительно:
– Еще раз тронешь или оскорбишь, уйду. Чем с тобой в одной кровати лежать, лучше всю жизнь на нарах.
Рука Семена опустилась, но пальцы сжались в кулак.
– Успеешь еще. Жрать давай, устал как собака: тридцать допросов за сутки.
Он выпил стопку водки, потом еще несколько под жареную картошку с луком и ушел спать в комнату, служившую когда-то кладовкой для хранения домашних заготовок в барском доме. Комната была без окна и считалась теперь спальней. В ней стоял затхлый дух Семенова перегара, отрыжки и носков. Настя проветривала каждый день, но мужний запах был стойкий, и ее крепко от него мутило. Почему она все это терпела? Да потому что боялась. Смертельно боялась этого маленького человека с колючими глазами.
Пять лет назад ее отца – протоиерея храма Успения Пресвятой Богородицы Иоанна Пермского – могли расстрелять за антисоветскую агитацию. Он был арестован по ложному обвинению в принадлежности к церковно-монархической организации, ставившей своей целью свержение советской власти и восстановление монархии. Семен был один из тех, кто вел это дело, и пообещал: «Пойдешь за меня, расстрела не будет». Согласилась. Отцу дали десять лет без права переписки и сослали на Соловки. «Главное, что жив!» – возносила молитвы Настя. Кроме отца, никого у нее не осталось: мать и младший брат умерли от тифа. Семен поначалу был ласков, приносил одежду красивую и вещички, даже золотые серьги как-то подарил. Она радовалась подаркам,