Разведчики специального назначения. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ. Андрей БронниковЧитать онлайн книгу.
в операционной началась. Время остановилось. В тот момент, когда появился шанс «дотянуть» раненого хотя бы до конца операции, произошло то, что уже однажды случилось в начале этого дрянного дня. Сначала Тимофеев не понял, что произошло. Потом в его голову вползла мысль, что он не слышит тарахтенья дизель-генератора, и тут же сверкнуло молнией: «аппараты!» Действительно, аппараты искусственного дыхания и кровообращения остановились. Человек на операционном столе умер.
Вся медицинская бригада, как один человек, приступила к реанимационным мероприятиям. Искусственное дыхание «рот в рот» делать было невозможно, и реаниматолог принялся вдувать воздух прямо в рассечённую трахею. В голове Тимофеева – мысленно – заработал метроном, отсчитывающий время клинической смерти раненого. Также неожиданно вновь заработал генератор, и почти одновременно с ним все приборы жизнеобеспечения. Сердце по-прежнему не билось. Вдруг метроном смолк. Сергей Степанович в отчаянии бросил взгляд на монитор. Там, зелёным по черному, вновь дергались систолы. Майор пытался что-то сообразить, а руки тем временем заработали, делая то, что было необходимо в этот момент.
Морг открывать не пришлось. Офицера увезли в реанимационную палату, но оптимизма это не прибавляло. Уж очень тяжелы были повреждения. Они были несовместимыми с жизнью, но душа, Божьей волею, не желала оставлять тело…
Тимофеев докурил сигарету и выбросил её в форточку, обнаружив себя стоящим возле окна. Сергей Степанович вспомнил, что даже не знает имени «покойника». Он вернулся к столу, закрыл медицинскую книжку и на обложке прочитал: «майор Егоров Сергей Петрович».
– Н-да, тёзка, шансов-то у тебя нет, – подумал майор Тимофеев, прежде чем погасить свет и выйти из кабинета.
Майор Егоров выжил. Дальнейшая жизнь его сложилась довольно драматично. Он дважды был в Афганистане в качестве советника. Его жена Валентина разделила с ним тяготы войны и, получив сильнейший солнечный ожог, через несколько лет спровоцировавший рак, умерла.
Глава 5
Морозы не спадали, но это никого не пугало. Хорошо было уже то, что поутихли ветра и выпал обильный снег, что для этих мест было большой редкостью. Прошёл уже месяц моего пребывания в части. Время пролетело мгновенно, и казалось, что иной жизни у меня не было. Зимнюю «мабуту» надевали лишь однажды – на стрельбы, и, слава богу, о знаках различия никто даже не думал вспоминать. Служба шла своим чередом. Мы мёрзли на полевых занятиях, мёрзли в казармах, дома тоже – как уже упоминалось – согреться возможности не было. Боролись с замполитами рот – такими же молодыми лейтенантами. Эту категорию офицеров не любил никто. Комбаты – за то, что те при любой провинности бежали в политотдел прятаться за спину своего начальника. Ротные – за то же самое, а еще потому, что юные воспитатели личного состава пытались делать замечания даже им – опытным спецназовцам. Мы, командиры групп, всячески отлынивали делать работу замполитов,