Любовь и жизнь как сестры. Ольга КучкинаЧитать онлайн книгу.
артист СССР, лауреат Ленинской и Государственных премий. Оставил огромное количество записей исполнения русской и мировой классики.
Был женат дважды. Вторая жена – Нина – посвятила ему всю свою жизнь.
Умер в 2002 году.
ГОЛУБЫЕ ЛОШАДИ
Нина Шацкая
Мы познакомились, уже когда Леонид Филатов был серьезно болен. Много раз я приезжала в их дом, смотрящий на реку, мы разговаривали, пили чай или кофе, Лёня беспрестанно прикуривал от одной тонкой сигареты другую и читал свои новые вещи. Сыграв множество замечательных ролей в кино, поставив замечательный фильм об актерах, «Сукины дети», он больше не мог ни снимать, ни сниматься. И все равно из последних сил участвовал в передаче «Чтобы помнили…». Но главное, чем он теперь занимался, – писал пьесы в стихах, обнаружив незаурядный поэтический и комедийный талант. Он читал только что законченный фрагмент, я хохотала, и мы оба забывали о его смертельном недуге.
Я сказала: мы оба. Но я была третьей. Второй всегда – Нина, его ангел-хранитель, любимая женщина и жена, самоотверженный друг, врач, няня, сиделка.
Иногда я записывала наши с Лёней разговоры на пленку, и всегда он говорил, что хочет написать книгу «Нина».
Не написал. Не хватило времени.
Нина написала книгу «Лёня».
– Нина, я навсегда запомнила его и твой рассказ, когда, скрывая от всех свои чувства, вы стояли где-то в пустом театральном пространстве, положив друг другу головы на плечи, – как лошади…
– А ты знаешь, Оля, что еще задолго до этого я приходила куда-нибудь, скажем, в ресторан и писала на стене: главное в жизни – голубые лошади. Честное слово. Сама не знаю, почему. Какое-то юношеское мечтание, то ли стремление к совершенству, то ли ожидание принца…
– И принц пришел.
– Я уже играла в театре на Таганке, когда его взяли после Вахтанговского училища. Шли репетиции, был какой-то перерыв, мы стоим у зеркала, Маша Полицеймако, Таня Жукова и я, болтаем о чем-то, и вдруг он подходит и говорит мне: давай пойдем в кафе. Кафушечка была в подвале, в начале Больших Каменщиков, сейчас там все сломано. А никаких взаимоотношений, и почему он подошел, и почему я согласилась – непонятно. Вижу и сейчас этот столик, и окно высоко, потому что подвал. И такое странное чувство, волнение и ощущение недозволенности: он в гражданском браке, я замужем. Он говорит: хочешь, почитаю тебе свои стихи. Я говорю: да, конечно. Он читает. Стихи любовные. И я вдруг чувствую, что-то происходит со мной, и с ним тоже, потому что он так на меня смотрит. И я понимаю, что переступаю через что-то. Мы идем обратно, где-то за домом он притягивает меня к себе – и мы поцеловались, по-моему, очень по-школьному. Я испугалась. И когда пришли в театр, говорю: я хорошо к тебе отношусь, но не больше. Смешно, как будто он чего-то требовал. А он ничего не требовал. Но я понимала, что вот нельзя, нельзя. Так была воспитана. И потом год, даже больше года, мы друг к другу не подходили. Пока не случилось гаданье на Крещенье, когда я увидела соблазнителя с рогами, который