Моя любовь – в ваш почтовый ящик…. Фаина РаневскаяЧитать онлайн книгу.
счету. Никаких поблажек – ни для себя, ни для коллег.
«Ведь знаете, как будто бы Станиславский не рождался. Они удивляются, зачем я каждый раз играю по-новому…»
Думаю, что и своим непредсказуемым чувством юмора Раневская также озадачивала коллег. Потому как не секрет: и в артистической, и в литературной среде существует целый пласт стареющих остроумцев обоего пола, расхаживающих по разного рода презентациям и творческим мероприятиям с заранее заготовленным набором дежурных шуточек и не раз испытанных на практике актерских баек. Первое впечатление человек производит довольно сносное… Ну а как относится к «остроумцу» дальше, когда при третьей встрече вынужден в третий раз выслушивать одну и ту же остроту, выраженную с одинаковой интонацией! Хочется просто ругаться матом… Так, впрочем, не раз это делала и сама Фаина Раневская!
«Я не признаю слова „играть“. Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно». И все по максимуму! На сцене – проживать жизнь, а в жизни – чувствовать себя как на сцене, под пытливым взглядом заклятых приятелей и просто коллег по театральному цеху. Ведь любое ее действие завтра может быть разнесено злопыхателями и любопытствующими по всем артистическим центрам необъятной страны Советов. Не давать повода! Столько историй о Раневской сохранено и описано ее современниками, но вот не нашел ни одной, где бы она представала в неприглядном свете, где бы ее обвиняли в подлости, в низменной мести… Да и вообще, в обычном злонамерении! Представляли в парадоксальном свете, в виде непредсказуемой, не от мира сего – это было, это можно найти при желании.
А при этом положительного зафиксировано пруд пруди. Фаина Георгиевна мастерски, с изящным совершенством бичует своих идейных оппонентов, мягко подтрунивает над приятелями, с кем была дружна, и резко, безапелляционно посылает в жопу всех тех, кто пытается бесцеремонно влезть в сложный процесс ее отношений с миром.
И жесткий отлуп, и даже пресловутая «жопа» (заметьте, не «задница» даже, и уж тем более не разные завуалированные эвфемизмы) стали своеобразной визитной карточкой Актрисы-философа. Ее шуточки на грани фола никогда не считались признаком вульгарности или грубости, а наоборот, признаком утонченного остроумия, игрой интеллекта, и – для посвященных! – определенной фигой в кармане, показываемой окружающей косной действительности.
«– Почему, Фаина Георгиевна, вы не ставите и свою подпись под этой пьесой? Вы же ее почти заново переписали.
– А меня это устраивает. Я играю роль яиц: участвую, но не вхожу».
Возможно, кто-то из записных ханжей может тут прокомментировать: «Фу, быдлятина! Какая пошлость!» И понимаешь, что «еще совсем чуть-чуть» – и пришлось бы, скрепя сердце, согласиться. Но Раневская имела удивительную особенность не перегибать палку, останавливаться на краю, доводить почти до открытой неприличности – и тут же отскакивать в сторону, предоставляя слушателям самим докручивать возможные