Я подарю тебе солнце. Дженди НельсонЧитать онлайн книгу.
Америки. Как так выходит, что я одновременно его ненавижу и хочу быть таким же?
Хотя я не всегда мечтал о том, чтобы на него рухнул дом. В детстве мы с Джуд сидели на пляже, как два утенка, как два его утенка, и ждали, и ждали, когда он наплавается и выйдет из белой пены, словно Посейдон. И папа наконец представал перед нами, колосс, затмевающий солнце, и встряхивал головой, и капли океана падали на нас соленым дождем. Сначала он протягивал руки ко мне, сажал на плечо, а потом вздымал на другое Джуд. И нес нас так вверх на гору, и все остальные детишки на пляже со своими крошечными папашами теряли рассудок от зависти.
Но это было до того, как он понял, какой я. Это случилось в тот день, когда он развернулся на 180 градусов и, вместо того чтобы отправиться наверх, усадил нас обоих на плечи и пошел обратно в океан. Он оказался злым, с барашками, волны били нас, налетая со всех сторон, а мы заходили все глубже и глубже. Папа надежно обхватывал меня рукой, и я за нее держался, ощущая себя в безопасности, поскольку он же большой и сильный, и именно этой рукой каждое утро поднимал солнце вверх, а по вечерам опускал вниз.
Он велел нам прыгать.
Я сначала подумал, что ослышался, но Джуд с радостным воплем взлетела с полки его плеча в воздух, всю дорогу улыбаясь, как полоумная, пока ее не поглотил океан, и она все так же улыбалась, когда вынырнула на поверхность, как счастливое яблочко, бултыхая ногами, помня все, чему нас учили на уроках плавания, а я, почувствовав, как папина рука меня отпустила, стал цепляться за его голову, волосы, ухо, хватался за его скользкую спину, но никак не мог удержаться.
– Ноа, этот мир таков, что ты в нем либо выплываешь, либо идешь ко дну, – очень серьезно сказал папа, после чего его рука, которая до того была мне ремнем безопасности, стала резинкой рогатки, швырнувшей меня в воду.
И я пошел ко дну.
Прямо.
До.
Самого.
Низа.
(АВТОПОРТРЕТ: Ноа и морские огурцы.)
Тем же вечером состоялся первый разговор про сломанный зонтик. Даже когда страшно, надо быть смелым, так полагается мужчине. За ним последовали и другие: надо держаться молодцом, сидеть с прямой спиной, твердо стоять на ногах, драться во всю мочь, играть в мяч, смотреть мне в глаза, думать, прежде чем говорить. Если бы вы с Джуд не были близнецами, я бы подумал, что ты появился в результате этого, как его там. Если бы не Джуд, тебя бы перемололи в фарш на футбольном поле. Если бы не Джуд. Если бы не Джуд. Тебе не стыдно, что тебя защищает девочка? Тебе не стыдно, что тебя никто не хочет брать в команду? Не стыдно, Ноа? Нет? Нет?
Хватит уже. Заткнись! Стыдно.
Тебе обязательно все время быть таким, Ноа?
Они теперь команда, а не я с Джуд. Это ужасно. Почему я тогда должен мамой делиться?
– Сегодня после обеда обязательно, – говорит Джуд папе. Он улыбается ей так, словно видит радугу, а потом шагает в мою сторону, фи фай фо фам, и нежно треплет меня по голове, от чего у меня случается сотрясение мозга.
На улице орет Провидец.
– Черт, где Ральф? Черт, где Ральф?
Папа изображает,