Хлоп-страна. Ольга ГренецЧитать онлайн книгу.
листья, примёрзшие к побитой траве, нервный пёс соседей за высоким забором отзывается лаем на малейший порыв ветра, а мы собрались вокруг овального стола, на наших тарелках корчатся остатки спагетти, приправленных трюфельным маслом. Настаёт наконец черёд чаю, и на столе появляется торт наполеон, и йогуртовый торт, привезённый кем-то из супермаркета, и тарелка с калифорнийским миндалём, и другая тарелка со сладкой армянской курагой. Разговором на весь вечер завладел Степан, а это не так-то просто в нашей шумной и словоохотливой компании, где никто не отличается умением слушать.
Однажды Степан протопил буржуйку шестьюдесятью хоккейными клюшками. Понимаете, хоккей – не слишком популярный спорт в Армении, как-то не прижился там в советское время. Но в Союзе был план, и по этому плану в перечень товаров каждого спортивного магазина входило определённое количество клюшек по цене три рубля шестьдесят копеек за штуку. На гибкой многослойной палке из осины и берёзы красовалась марка «Москва» – клюшки горели долго и жарко и вдобавок источали славный аромат.
«Америка! Америка!» – повторяет сейчас Степан как заклинание, и мама вспоминает чеховских «Трёх сестёр», как мечтали они: «В Москву, в Москву!» Мой отец с нетерпением ждёт возможность спеть песню «Ласточка», по-армянски «Цицернак», – он выучил её в детской музыкальной школе, и это единственное, что он знает по-армянски. «На далёкой стороне молви, ласточка, ты мне: о, куда ты летишь в беспредельной вышине!» Рядом сетует и возмущается тётушка – какое горькое будущее ожидает этот мир вообще, и нас, её племянников, в частности! Часть её гнева направлена на меня, потому что я самая молодая и могла бы догадаться, что надо освободить стол от тарелок с макаронами и приготовить его к десерту, – но как же мне отвлечься? Густой и глубокий голос Степана завладел моим сердцем.
Как-то раз он отпилил часть деревянной балки потолочного перекрытия в старой школе, предназначенной к сносу. Он забрался на чердак с пилой и пилил пол прямо у себя под ногами. Пока они с товарищами бились с этой балкой, тащили её к заветной печке, конкурирующая группа увела пилу. «Цицернак, цицернак, ду гарнан сирун трчнак». Степан отказывается пить коньяк – предпочитает чай – и спрашивает у меня, можно ли купить в Америке электрический мотор для его самодельного катера. Я живу в Америке, но ничего не понимаю ни в катерах, ни в электромоторах. Степан уверен, что можно. Я не спорю.
В конце концов он умудрился запалить в печке алюминиевые стружки. Балки хватило надолго, но зима длилась ещё дольше. Тогда они с друзьями отправились на заброшенную алюминиевую фабрику и вернулись с мешком, набитым стружками. Долго пытались разжечь их в печке, потом сообразили, что алюминий воспламеняется при температуре более высокой, чем температура горения дерева. К счастью, от дедушки-химика в доме сохранился приличный запас химикатов, хоть бомбы начиняй. И вот Степан надел дедушкины жаростойкие очки и перчатки, зажёг палочку магния и кинул её в печку. И что вы думаете, – он добился-таки своего, алюминий запылал, а вслед за этим печка стала накаляться, и раскалилась