Те, кто уходят. Патриция ХайсмитЧитать онлайн книгу.
на Рива-дельи-Скьявони, откуда отходили вапоретто на Лидо. Ждать пришлось полчаса. Закрывая звезды, медленно ползли серые облака, и Рей подумал, что может пойти дождь. Вапоретто ждала и пара средних лет, они уныло бранились из-за денег на аренду, которые муж ссудил или дал брату жены. Жена говорила, что ее брат пустышка. Муж горестно пожимал плечами, смотрел в никуда и отвечал жене немногословно, на извечном языке супругов, привыкших ссориться:
– Раньше он возвращал.
– Половину вернул. Ты разве не помнишь? – спросила она.
– Дело уже прошлое.
– Прибрал к рукам наши денежки братец. Мы их больше никогда не увидим.
Муж поднял связанную бечевкой картонную коробку и, волоча ноги, пошел на посадку (вапоретто уже причаливал), словно хотел потихоньку подняться на палубу и сбежать от жены куда угодно, но она шагала за ним по пятам.
Они с Пегги никогда не ссорились, подумал Рей. Возможно, в этом не было ничего хорошего. Рей считал себя покладистым (ему часто говорили об этом другие люди), а это, по его мнению, способствовало счастливому браку. Со своей стороны, Пегги была нетребовательной, никогда не просила ничего такого, что показалось бы ему неразумным. А потому для ссор у них и повода-то не было. Он не слишком хотел сидеть целый год на Мальорке, но Пегги хотела («какое-нибудь место, первобытное, простое, проще Южной Италии»), так что Рей решил считать это долгим медовым месяцем и провести время за рисованием и чтением, в особенности за штудированием исторических книг. И первые четыре месяца Пегги радовалась и была счастлива. Пожалуй, даже первые восемь месяцев. К тому времени новизна босоногой жизни померкла, однако Пегги начала писать, не часто, зато плодотворно, по мнению Рея. Его мысли ушли в сторону, и, как всегда, он почувствовал себя потерянным. Почему, ну почему она решила умереть? У Коулмана теперь были ее картины, он присвоил их все до единой, как и ее рисунки, и отправил их в Рим, даже не спросив у Рея, не хочет ли он оставить себе что-нибудь. Рей упрекал себя за слабость характера. Из-за этого он ожесточился против тестя, так сильно, что старался не думать о нем.
Перед ним открылись огни Лидо, низкая длинная полоса впереди. Ему вспомнилась новелла Манна «Смерть в Венеции»: жаркое, обжигающее солнце, терзающее эту полоску земли. Страсть и болезнь. Но сейчас погода стояла холодная, ни о каких болезнях и речи не шло, а страсти бушевали только в Коулмане.
Рей последовал за хранившей молчание парой на холодную пристань Пьяцца Санта-Мария-Елизавета, стиснул зубы, сопротивляясь ветру, и подошел к будке кассира, чтобы спросить, в какой стороне «Эксельсиор». Ресторан находился в десяти минутах ходьбы по широкой Виале Санта-Мария-Елизавета, потом нужно было повернуть направо на Лунгомаре-Маркони. Темные остекленные дома справа и слева, предназначенные для летнего проживания, казались заброшенными. Были открыты несколько кафе-баров. «Эксельсиор» представлял собой большое освещенное здание, которое, судя по всему, хорошо отапливалось. Рей опустил воротник пальто, разгладил волосы и вошел в зал.
– Спасибо, я ищу знакомых, – сказал он подошедшему