Перед половодьем. Борис ВерхоустинскийЧитать онлайн книгу.
Мужчина опять берется за ручку чемодана.
Путь в гору. Кругом темно, впереди же тускло-желтые мигающие глаза; они растут, светлеют, и уже видно, что это не звериные глаза, а сонные фонари набережной.
…Опять под ногами скользкие камни мостовой, но ни реки, ни ломовых телег, ни горы, похожей на стену. С правого, холмистого берега, где раскинулся город, путники переехали на левый, низменный, к ютящейся около вокзала слободе. Домики здесь небольшие, деревянные; набережная узкая; чернеет ограда невысокой церкви, купол которой спаян с полуночным небом.
Идут, идет. Ноги устали, на щеках еще не высохли соленые слезинки.
Скоро слобода кончается.
…Темное поле, вой ожесточенного ветра и мрак, поглощающий троих людей… Дорога – глина, размытая дождями, но впереди брезжит слабый огонек.
К нему!..
Чу! Где-то протяжно и тоскливо завыл пес: если мордою вверх, то к пожару, мордою вниз – к мертвецу.
Огонек приближается. Внезапно перед маленьким человеком вырастают темные железные ворота, с фонарем на верху их.
Маленький человек боязливо ухватывается за сак матери: как бы не оставили его у этих мрачных ворот замка Синей Бороды. После в высшей степени подозрительного сближения матери с черным незнакомцем, ей нельзя особенно доверять.
За воротами же – шумное сморкание и – шлеп! шлеп! – ковыляет толстая тетушка на коротких ножках. Ее видно сквозь промежутки чугунной изгороди. Красная, курносая, а в руке густо навощенный фитиль, кидающий багрянец на изрытое оспой лицо.
Ветер бесится, злобствует, дует с ненавистью на колеблющееся пламя фитиля, оплетается вместе с подолом красной юбки вокруг коротеньких ног женщины – и треплет рыжую косичку, тонкую, как крысиный хвост.
Бренчит связка ключей, калитка при воротах открывается:
– В добрый час, хозяюшка!.. Прошу любить-жаловать!
– Здравствуйте!
– Баринушка! Чемоданчик дай-ка мне. Ох! родненький, – тяжкой, поди?.. Эва, пузан какой!
Черный Мужчина молча передает чемодан курносой бабе, – та, быстро и весело семенит короткими ножками к высокому крыльцу двухэтажного деревянного дома. Фитиль в ее левой руке скудно освещает дорогу.
За ней! За ней!.. Пошли и утонули в темных, негостеприимных сенях. Маленький человек крепче ухватывает сак матери и вздрагивает – из окружающей тьмы зловеще блестит пара зеленоватых огоньков. Уж не леший ли убежал из мглистого леса и притаился в маленькой щели бревенчатых стен?
Ближе! Рядом! У ног! О, Господи!
– Ой! Мама! я боюсь, тут змей блестит!
Но в ответ мирное мяуканье, – кур-нэ-мэ! – страхи рассеиваются:
– Кис! Кисонька!.. Послушай, это твоя кися?
– Моя! – говорит Синяя Борода.
– А не кусается?
– Если за хвост не дергают, не кусается.
Медленно и важно скользит, с легким поскрипыванием в петлях, обитая клеенкой дверь, впуская путников в ярко освещенную переднюю.
…Тепло; из кухни – запах жареного мяса; на стене желтые вешалки.
Маленький человек жмурится, потом широко открывает васильковые доверчивые глаза.
– А