Вещи (сборник). Владислав ДорофеевЧитать онлайн книгу.
смириться. Это, конечно, насилие, ведь я решаю за нее.
Есть несколько принципов, которых я придерживаюсь всегда. Не испытывать взглядом успокоенных или с кольцом на правой руке, или с подругами, или одетых в однотонные одежды, коричневого, красного, бежевого, желтого и других массовых цветов.
Прервем на миг повествование Гаариила. У Солженицына есть хорошее выражение насчет того, что, мол, нельзя писать скучно, чтобы не засушить читателя. Если сушит в горле и хочется потереть глаза, бросьте этот текст, пойдите, развейтесь, выпейте чаю, обнимите жену, поласкайте детей, поспите, поработайте, погуляйте.
Я ценю в одежде гармонию. Например, даже при мгновенном броске глаз на пассажирку видно, что черный плащ ее не соответствует желтому настрою сегодняшней ее души; следующий бросок приносит информацию о том, что эти разноцветные розочки на воротничке передают противоречивое состояние души. И вот уже моя душа вслед несется мальчишеским бедрам. И вижу я, что душа избранницы, словно, замороженная курица в полиэтиленовой пленке. И вот я уже насаживаю ее душу на свой взгляд, словно тушу насаживают на крюк в мясном отделе гастронома. На перекрестке мы расстались.
Дальше ерунда. Но вот еще один интересный абзац.
Владелица заинтересовавшего меня взгляда четверится. Вот она стоит рядом со мной, можно ткнуться бычком в ее плечо; затем она в стекле двери; наконец, она отражается в моих глазах, которые отражаются в стекле. Значит, пятерится, Надо сказать, что метрополитен – это что-то обратное воздухоплаванию. Наверху совсем нет стен. Но и верх и низ, по прошествии многих десятков лет существования, остаются одинаково неестественными для человека. Немногие могут доподлинно представить себе, почувствовать, что же такое скорость, полет или что-нибудь в этом же роде. То есть человек, используя все достижения цивилизации, вводит себя в заблуждение насчет хозяйского отношения со скоростными воздушно-земными штуковинами.
Дальше идет меланхолическая дребедень про провинциализм, меланхолию, какие-то слезы и какую-то лирику бытового характера, какую-то ассимиляцию каких-то приезжих с какими-то местными. Интересно дальше только одно описание одной встречи с какой-то изысканной бабенкой. Приведу одно только сравнение.
Ее изысканность подчеркивалась во всем и в одежде. И сапоги на ней были из разряда той обуви, у которой на внутренней стороне подошвы стоит фамилия модельера. Ее отличала хорошая гамма: темно-вишневые сапоги, черный плащ и черные перчатки и шляпка, серебряные серьги и бедность на лице, и истома во взоре.
Продолжим. Русская гроза нетороплива. Капли дождя падают, словно бы пинают трупы своих предшественниц. И уже нет Земли, России, только дождь один льет за окном.
Такая прелюдия еще одного описания путешествия в метрополитен, еще одной встречи с еще одной жертвой.
Бегут, бегут поезда по оси черных червяков туннелей; порой черви сплетаются, дрожат их коленчатые