Петля Афродиты. Лариса СоболеваЧитать онлайн книгу.
что-нибудь попить Константину. Он сейчас поставит машину и придет.
– А что именно? – спросила Леся. – Спиртное или…
– Или.
– Я компот сварила. Взвар. Без сахара.
– Отлично. – Бросив на столик под зеркалом перчатки, Сати осведомилась: – Где Элла?
– В мансарде, где ж еще!
– Вы проверили окна?
– А то! Оставила форточку открытой. Одну… ту, что высоко… и балкон заперла на ключ.
– Как она?
– Да хорошо. Никаких психов с капризами, покушала, про художника мне рассказывала… про этого… испанца…
– Эль Греко?
– Ага, – обрадовалась Леся, всплеснув пухлыми руками. – Никак не запомню. Еще смеялась… даже пела наверху. Я бы позвонила, если б что.
Сбросив туфли, Сати босиком поднялась на третий этаж, тихонько открыла дверь и заглянула в просторное помещение под крышей. Элла сидела на полу к ней спиной, собранные в хвост на затылке волосы цвета темного пепла доставали до пола, при каждом движении пряди вздрагивали.
Мансарда не разделена на комнаты, однако третий этаж имеет свой коридор и туалет с умывальником. Сама комната прямоугольная, из мебели – два дивана и кресла у стен, есть рабочий стол у окна и столик-бар на колесах, но вместо закусок и бутылок на его полках краски, карандаши, кисти. Под потолком матовый квадрат вместо люстры, дающий вечерами рассеянный свет, одинокий торшер – у двери, его переносят, если надо. Все. Нет ни занавесок, ни ковров, ни украшательств, да и уюта как такового тоже нет – слишком скупой интерьер. Впрочем, украшением можно назвать ассиметрично расположенные по стенам разной величины окна, которые создавали иллюзию огромного пространства, особенно когда комнату пересекали солнечные лучи.
Вокруг Эллы лежали листы бумаги, ярко раскрашенные красками и цветными карандашами. Она рассматривала свои рисунки, какой-то откладывала, брала другой, что-то сравнивала.
– Ну чего ты там застряла? – вдруг спросила.
Но не обернулась. Элла почувствовала Сати, узнала ее каким-то внутренним зрением. Такое часто случается с ней, поэтому не удивляло. Сати присела на пол рядом с Эллой и взяла один из рисунков, затем второй. Возможно, многие не поймут изображений, возможно, назовут их абстракционизмом, кубизмом, модернизмом или еще каким – измом, но в этих кричащих красках теплился некий тайный смысл. Во всяком случае, они воспринимались Сати на эмоциональном уровне.
– Ты прекрасно чувствуешь цвет, – задумчиво произнесла она. – Это редкое качество даже для профессиональных художников.
– Но непонятно, – сделала вывод Элла.
– А разве все должно быть понятно? Иногда живопись похожа на музыку, заставляет чувствовать, а не просто видеть. У тебя это получается.
Элла осталась безучастной к словам Сати, а она очень любит похвалу, только искреннюю, от всей души. И легко распознает обман. Сейчас сидела Элла с опущенной головой, значит, что-то с ней не так, Сати наклонилась и заглянула ей в лицо.
– Ты сердита? –