Ноги из глины. Терри ПратчеттЧитать онлайн книгу.
вздохнул. Детрит, несмотря на то что у него имелась всего одна извилина, да и та от шлема на несколько размеров меньше требуемого, был хорошим стражником и чертовски хорошим сержантом. Таких людей (в данном случае – троллей) практически невозможно обмануть. Донести до Детрита какую-либо мысль было нелегкой задачей, но потом приходилось прилагать куда больше усилий, чтобы выбить ее из его головы[8].
– Детрит, – промолвил Ваймс как можно мягче. – На той стороне окна тридцатифутовый обрыв, а дальше – река. На которой никак не могут остаться… – Он запнулся. Вообще-то, речь шла об Анке. – Так или иначе, следы наверняка уже разгладились, – поправился он. – Ну, почти наверняка.
Однако на всякий случай он все же выглянул из окна. Река бодро булькала и чавкала. И на ее знаменитой похрустывающей поверхности не было никаких следов. Зато обнаружилось еще одно пятно грязи на подоконнике.
Ваймс поскреб его и осторожно понюхал палец.
– Похоже, опять белая глина, – констатировал он.
Он никак не мог припомнить, где в окрестностях города встречается подобная глина. Анк-Морпорк окружал жирный чернозем, тянущийся до самых Овцепиков. Человек, осмелившийся сократить путь через поле, вырастал на добрых два дюйма.
– Белая глина… – пробормотал он. – Откуда, черт побери, тут взялась белая глина?
– Все это крайне загадочно, – внес свою лепту Детрит.
Ваймс невесело ухмыльнулся. И в самом деле загадка. А загадок он не любил. Если их с самого начала не отгадать, они имели свойство с каждым днем становиться все сложнее. Так сказать, размножались.
Обычные убийства случались постоянно. И, как правило, даже Детрит мог в них разобраться. Когда над лежащим мужем стоит обезумевшая женщина с изогнутой кочергой и причитает: «Он не должен был так говорить о нашем Невилле!», над таким преступлением между двумя чашками кофе особо не поразмышляешь. И когда субботним вечером находишь кучу различных частей тела, свисающих с балок либо прибитых к стенам «Залатанного Барабана», а остальная клиентура пытается делать вид, будто бы ничего и не случилось, даже интеллект Детрита справится с подобной задачей.
Ваймс перевел взгляд на останки отца Трубчека. И откуда столько крови в этом щупленьком человечке? Да и вряд ли он особо сопротивлялся: боец из него тот еще…
Наклонившись, Ваймс осторожно поднял одно веко трупа. Мутный голубой глаз с черным зрачком смотрел на него из того места, где сейчас находился старый священник.
«Религиозный старик, живший в двух тесных комнатках и, судя по запаху, особо из дома не выходивший… Какую угрозу и кому он мог…»
В дверь просунулась голова констебля Посети.
– Там гном внизу, без бровей и с кудрявой бородой, утверждает, будто вы велели ему прийти, сэр, – сообщил он. – И собрались кое-какие соседи умершего, говорят, отец Трубчек был их священником. Хотят похоронить его как подобает.
– Это, должно быть, Задранец. Пришли его сюда, – выпрямляясь, ответил Ваймс. – А остальным передай, что придется подождать.
Задранец
Особенно хорошо у Детрита получалось вести допросы подозреваемых. У него было три основных вопроса. Первый – прямой («Это ты сделал?»), второй – настаивающий («Ты уверен, что это сделал не ты?») и третий – с подковыркой («Это ведь ты сделал, правда?»). Хотя это были не самые искусные в мире вопросы, талант Детрита состоял в том, что сержант задавал эти вопросы на протяжении нескольких часов, пока не получал желаемый ответ, обычно что-то типа: «Да! Да! Это я сделал! Я! А теперь скажите, что именно я сделал?!»