Ноги из глины. Терри ПратчеттЧитать онлайн книгу.
рассуждая, с ним так тоже нельзя было поступать. Однако отец Трубчек никогда не заострял внимание на подобного рода мелочах. Человека можно вылечить, а вот книгу – нет. Он вытянул трясущуюся руку и попытался было собрать разбросанные по комнате страницы, но снова бессильно осел на пол.
Комната вращалась.
Распахнулась дверь. Послышался скрип половиц под чьей-то тяжелой поступью. Нет, не так. Идущий прихрамывал, поэтому одной ногой он производил четкий «стук», следом за которым слышался протяжный «шрш-ш-ш», словно что-то подволакивали.
Стук. Шрш-ш-ш. Стук. Шрш-ш-ш.
Отец Трубчек попытался сфокусировать взгляд.
– Ты? – прохрипел он.
Кивок.
– Сложи… книги.
Плохо приспособленные для подобной работы пальцы принялись подбирать страницы и книги и укладывать все это в ровные стопочки. Старому священнослужителю ничего не оставалось, кроме как смотреть.
Затем вошедший отыскал перьевую ручку, что-то аккуратно написал на клочке бумаги, после чего скатал его и бережно всунул меж губ отца Трубчека.
Умирающий священнослужитель попытался улыбнуться.
– С нами это не пройдет, – пробормотал он. Цилиндрик у него во рту дергался, напоминая последнюю сигарету. – Мы… работаем… иначе… Мы…
Некоторое время стоящий на коленях внимательно вглядывался в лицо отца Трубчека, после чего очень осторожно, медленно наклонился и закрыл священнослужителю глаза.
Сэр Сэмюель Ваймс, командующий Городской Стражей Анк-Морпорка, окинул свое отражение в зеркале хмурым взглядом и начал бриться.
Бритва – это меч свободы. А бритье – акт мятежа.
Все изменилось. Теперь ему делали ванну (причем каждый день! – это же, наверное, вредно для кожи). И аккуратно складывали всю его одежду (и какую одежду!). А еще ему готовили еду (невероятно вкусную еду! – он стремительно набирал вес, это было видно невооруженным глазом). И даже чистили башмаки (о, эти башмаки! – не какие-нибудь там изношенные тапочки на картонной подошве, а большие, сшитые по его ноге башмаки из настоящей блестящей кожи). В общем, за него делали буквально все, но некоторые вещи мужчина должен, просто обязан делать сам. Например, бриться.
Он знал, что госпожа Сибилла этого его поведения не одобряла. Вот ее отец ни разу в жизни сам не побрился. У него для этого был специальный слуга. На что Ваймс выдвинул довольно веский аргумент в свою защиту: мол, он, Ваймс, слишком много лет провел, патрулируя ночные улицы, и не допустит, чтобы кто-то там размахивал бритвой возле его горла. И все же настоящей причиной, о которой он, конечно же, не посмел сказать вслух, была сама идея разделения мира на тех, кого бреют, и тех, кто бреет. Или, допустим, на тех, кто носит начищенные до блеска башмаки, и тех, кто счищает с них грязь. Каждый раз, когда он видел Вилликинса, складывающего его, Ваймса, одежду, командор Стражи с трудом подавлял в себе острое желание как следует пнуть дворецкого в его лоснящийся зад за оскорбление человеческого достоинства.
Бритва