Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды. Александр АрхангельскийЧитать онлайн книгу.
несущественное, проскакивали мимо сознания.
Отечественным новостникам есть чем гордиться; как ни отучали их от основ профессионального подхода к информации, они сохранили вкус к разносторонности, к непредвзятой подаче материала. Другое дело, что проявиться им дают нечасто. Отношения регионов и центра – вне реального информационного поля. И жизнь несистемной оппозиции (системной просто нет) – тоже. И борьба общественных идей за рамками «Единой России». И ситуация в Чечне, сданной в аренду клану Кадыровых (не уверен, что это худшее из решений, но сейчас речь о другом). Ситуация на Украине. «ЮКОС» и «Роснефть». Грузино-абхазский и грузино-южноосетинский конфликты. Жизнь чекистская. В этих «отсеках» информационного пространства безраздельно царит пропаганда отстойного советского образца.
Есть такой грузинский деятель Георгий Хаиндрава. Пока он был министром ненавистного Саакашвили и отвечал за Абхазию с Осетией, мы видели по ТВ звериный оскал врага. Как только ушел в оппозицию – превратился в нежнейшего друга. Между тем Хаиндрава был и остался просто внятным политиком, умеренно антироссийского настроя, но с верой в идею прав человека, которая выше узких государственных интересов. Невозможно объемно, непредвзято рассказывать о людях и проблемах, к которым неровно дышит нынешняя российская власть; только с придыханием, сладким восторгом – или с пеной на губах, содрогаясь от ненависти, как от приступа геморроидальной лихорадки.
Самое время обнажить проблемы со свободой слова, обличить цензуру, напомнить о праве на информацию, которого нас лишают. Но – притормозим поток вольных мыслей. Зададим несколько простых вопросов. А что это значит: невозможно рассказывать? Невозможно – кому? Невозможно – где? Думаем. Отвечаем. Совершенно невозможно – на ТВ. В некоторых крупных газетах также непозволительно. В других можно – с небольшим перекосом в пользу официальной позиции. В третьих, элитных и малотиражных (например, в «Ведомостях»), вполне допустимо. Практически на всем пространстве Интернета – милости просим, говори что думаешь. А уж если вы готовы работать без гонорара, то и подавно; любой независимый форум к вашим оппозиционным услугам.
Значит, говорить о гибели свободы слова не приходится. Приходится говорить о другом. О полной гибели профессии политического журналиста на ТВ и о тотальном ее кризисе в относительно массовых газетах. В немассовых она по-прежнему здравствует, а что касается возможности общаться с аудиторией без получения зарплаты, то Рунет гарантирует огромный охват продвинутой аудитории. Иными словами, высказываться можно. Нельзя – влиять, и тем более нельзя жить за счет этого влияния.
Когда мы обличаем зажим свободы, мы неверно ставим диагноз; неверный диагноз опасен неправильным лечением. Страна больна не столько информационным авторитаризмом, сколько информационным маразмом; усилиями власти она поделена на два неравных лагеря: успешным и образованным – всё, кроме права бросать вызов верхушке, неуспешным