Алиедора. Ник ПерумовЧитать онлайн книгу.
мне, фыркнула про себя Алиедора, несильно хлопнув жеребца по бокам. Простолюдины гордыми быть не могут. Это удел благородного сословия.
…К «Побитой собаке» она добралась в середине дня. Живот протестовал уже так громко, что, казалось, это слышно всем и каждому на тракте. Постоялый двор стоял на отшибе, стены покосились, крыша местами просела, широченное крыльцо с балясинами и вовсе выглядело так, словно угодило под великанскую палицу. Однако из распахнутых дверей пахнуло жарким – да так, что Алиедора поняла: она скончается в страшных мучениях, если немедля не съест хоть кусочек.
Она даже не убрала под берет пышные пряди. От кого ей тут скрываться?
…В «Побитой собаке» было жарко, чадно, нечем дышать. Пылало пламя в огромном, на треть зала, очаге – над ним крутились вертела с насаженными на них тушками. Может, лесные ушаны, а может, и домашние шерстистики – но об этом Алиедора тогда и помыслить не могла.
А старик мастеровой говорил, как оказалось, чистую правду. В трактире собрался отвратный, на взгляд Алиедоры, люд – непохожий на её родных меодорцев. Жуткого вида лохмотья какой-то мешковины соседствовали с обносками некогда богатых камзолов. Запах жареной требухи смешивался с вонью немытых тел; по засаленным космам кое у кого из посетителей ползали насекомые.
Тут хватало самого разного народа – калеки на костылях, нищие побирушки, непонятно что делающие в трактире, у них ведь нет денег; громилы самого разбойного вида, увешанные оружием, несмотря на действующий королевский запрет носить оное всем неблагородным сословиям, если только они не состоят на службе, скажем, в охране купеческого каравана.
Нельзя сказать, что с появлением Алиедоры в трактире «настала мёртвая тишина»; на неё, конечно же, плотоядно уставились с полдюжины пар глаз, однако к этому она была готова. В конце концов, не девочка, а – почти что! – мужняя жена, знающая, что к чему в настоящей жизни. Пусть себе зыркают.
– Трактирщик!
Содержатель «Побитой собаки» отнюдь не спешил к знатной посетительнице с обязательным «что угодно благородной доньяте?». Отличить его от прочих оборванцев можно было разве что по донельзя грязному фартуку.
– Хозяин? – уже с некой робостью повторила Алиедора.
– Чё нать? – не поворачивая головы, осведомился тот.
– Жаркого мне и вина, самого лучшего!..
– Чё? – Трактирщик соизволил наконец обернуться и вдруг заржал, показывая пеньки сгнивших зубов. – Вина? Самого лучшего? Буа-га-га! – заревел он, словно Алиедора отмочила невесть какую смешную шутку.
Несколько оборванцев тоже захохотали. А двое громил бандитского вида и вовсе двинулись к девушке с самыми что ни на есть гнусными ухмылками.
Алиедора ощутила, как живот скрутило судорогой. Правая рука легла на рукоять тесака, хотя умом она понимала, что надо уносить ноги. Но скакун её устал, да и она ничего не ела со вчерашнего дня…
– Ка-акая птичка-бабочка! – прогнусил один из громил, подходя вплотную. Другой