Призванные к другой жизни. Прикосновение к тайнознанию. Евгений ПановЧитать онлайн книгу.
замыслам космистов, однако все-таки соизмеримая с ними.
Можно буквально сквозь мелкое сито просеять западное интеллектуальное наследие, но так и не обнаружить в нем чего-то похожего на идею активного сотрудничества с эволюцией, тем более, на идею «общего дела». Это естественно: умственная культура России и Запада различна. Подчас различие просто бьет в глаза, иной раз оно заметно не сразу, потому что заключено в чрезвычайно тонких моментах, в ускользающих от восприятия нюансах. Вспомним И. А. Ильина: касаясь волевой и умственной культуры католиков, он говорил, что она «выросла исторически из преобладания воли над сердцем, анализа над созерцанием, рассудка во всей его практической трезвости над совестью, власти и принуждения над свободой», а у нас «соотношение этих сил является обратным». Или: даже беглое знакомство с трактатами идеолога протестантского капитализма М. Вебера и идеолога «космического хозяйства» С. Н. Булгакова показывает резкое различие между ними в подходах и в языке.
За полтора – без малого – столетия вопрос Рогожина из «Идиота» Достоевского («Ну, буду я на бархате сидеть, а дальше что?»), оказывается, не потерял злободневности. В феврале 2007 года социологи Левада-центра и Евросоюза провели опрос с целью выяснить, что же такое, наконец, эти несносные русские. Считают они себя европейцами или нет? Так вот, 71 процент опрошенных заявили, что не считают, три четверти из них мыслят Россию «особым государством» и не разделяют так называемые «европейские ценности». Они полагают, что у России свой путь, и этот путь – не в капитализм.
Экстраполировав ответы респондентов на всю народную толщу, социологи пришли к выводу, что большинство не принимает в качестве базовых ценностей «демократию и рынок» и убеждено, что в России они должны быть трансформированы «под нас». Ведь «у нас вся культура – иная, своя, и притом потому, что у нас иной, особый духовный уклад, – писал И. А. Ильин. – У нас совсем иные храмы, иное богослужение, иная доброта, иная храбрость, иной семейный уклад; у нас совсем другая литература, другая музыка, театр, живопись, танец; не такая наука, не такая медицина, не такой суд, не такое отношение к преступлению, не такое чувство ранга, не такое отношение к нашим героям, гениям и царям».
Вот и наша национальная философия – русский космизм – иная, чем западная. В ней ясен активный элемент (активная помощь эволюции), но нет элемента волевого. Космизм не навязывает свое понимание, свою волю, не претендует на власть, не ломает «под себя». Он угадывает, прозревает и – подстраивается. Но подо что? Под вектор вселенской эволюции! Он органически вписывается. Но куда? В поток космической реальности! Наследующая космизму концепция устойчивого развития согласована с этим потоком. Устойчивое развитие, в понимании российской школы, – это эволюционная работа, опирающаяся на знание природных закономерностей и умение использовать природные механизмы.