Небесное испытание. Ольга ПогодинаЧитать онлайн книгу.
льду речку Шира, пересекли беспрепятственно земли мегрелов и напали на одно из стойбищ северной ветви племени – горган-джунгаров. Пожгли юрты, захватили табун и два десятка молодых женщин увели. Остальных – стариков, маленьких детей и воинов – убили.
Черный вестник прилетел в ставку хана, загоняя коня. Горган-джунгары, собрав четыре сотни воинов и не дожидаясь ханского вестника, сами выступили, лавиной прокатились по землям мегрелов.
Нехорошо. Темрик, будучи ханом, должен был сам отдать такой приказ. Но после смерти военного вождя – да еще какой смерти, смерти предателя! – многие посчитали, что теперь и сами разберутся. Темрик кряхтел, дергал себя за вислый ус и думал.
Буха, второй зять Темрика, после того что случилось с Тулуем, ходил тише воды. Темрик знал, что тот был заодно с вождем, когда замышляли его, хана, убийство. И Буха знал, что Темрик знает.
Да только из четверых сыновей и двух дочерей осталась у Темрика одна дочь – Журчэн. О второй – жене Тулуя, жене предателя, – по приказу самого Темрика и говорить запрещалось. Ее могила одиноко стояла в степи – груда камней с воткнутым шестом с обвязкой конского волоса. Темрик ходил туда иногда, когда никто не видел. Молча перебирал запорошенные снегом камни, гладил, словно на них проступало мертвое лицо дочери. Может быть, говорил с ней о чем-то – да только она не отвечала. Он сам сделал это с ней.
Приезд черного всадника – их так называли из-за черной войлочной ленты, которую те приносили на древке копья, чтобы еще издали дать знать, что с ними идут дурные вести, – переполошил притихшее после последних событий становище. Да и на излете зимы все становятся какими-то вялыми. Темрик вызвал шамана и долго толковал с ним.
Потом позвал Буху, обоих свояков – Кимчи и Белгудэя. Когда они закончили, Онхотой, шаман, зарезал белую овцу, насадил ее голову перед ханской юртой и покрыл лицо белыми полосами – цветом войны и смерти. Известили итаган-джунгаров, и войско выдвинулось на север.
Время было неподходящее. Лошади отощали. В степи в эту пору гуляли пронзительные ветра, первые оттепели покрыли ее ломким настом, который резал коням ноги в кровь. Но нападений на земли джунгаров не случалось уже давно и такое могло означать только одно – окрепшие тэрэиты пробуют зубы. И зубы эти следовало повыбивать, пока они не сомкнулись у них на горле.
Илуге был среди тех, кого Темрик включил в передовую сотню. Он даже хорошо себе представлял, как хан, скупо усмехаясь, говорит ему: «Если тебе угрожает смерть – ты победишь, беловолосый чужак, просивший Крова и Крови». Он уже так говорил ему однажды, поручая невыполнимое.
Свои светлые волосы, столь отличавшие его от окружающих, Илуге перед походом сбрил. Во-первых, так поступали многие воины из чистого удобства – чтобы не за что было ухватить в бою и чтобы не притягивать некоторых из тех, кто любит прибивать у входа в юрту клоки кожи и волос с головы убитых им воинов. Во-вторых, чтобы не так бросаться в глаза, хотя ставшая за эту зиму жесткой, требующей бритья золотистая бородка все равно его выдавала. В-третьих, так