Лев любит Екатерину. Ольга ЕлисееваЧитать онлайн книгу.
Пошел молиться. Велик Аллах! Не прорвутся гяуры. Пришлет Стамбул помощь. А не пришлет, так он, комендант, больше боится шелкового шнура с султанским благословением, чем Жены, закутанной в Солнце.
На следующее утро наладили русские штурм. Не самого города. Он стоял крепко. Но на подступах к нему, посередине реки, лежал островок, заметенный снегом. Турки не раз пытались переправиться туда, чтобы делать диверсии против осаждающих. В свою очередь, засевший напротив одноглазый командир – его Газы-паша высмотрел в подзорную трубу – установил батареи прямо на взгорье и сметал огнем всякого, кто пытался высадиться. Знал паша, чем приглянулся русским этот безымянный клочок земли. Они хотели навести понтоны, перетащить пушки и уже с него жарить по стенам. Но то-то и оно, что кукиш посреди реки простреливался и с турецкой стороны. Из укреплений в местечке Гуробалы.
И вот старый толстый командир двинул свои войска в лоб. А шустрый одноглазый ушел с кавалеристами вверх по реке. Зачем бы это? Что за блажь? Ведь пушки Гуробал не молчат. Бьют и взрывают землю островка, как быки копытами. Или эти несчастные думают, что можно верхом форсировать Дунай? Река, даром, что льдом не покрылась, струи ее холоднее булата. Только крылатые кони перенесут гяуров на турецкий берег.
Сивки-бурки фыркали и не хотели вступать в воду. Поартачились, но пошли. Потемкин поздравил себя с тем, что приказал кавалеристам пересесть на степных казачьих кляч. Породистые кони были бы погублены в эту переправу. Может, и переплыли бы, но потом все равно околели. А запорожским ничего, только отряхнулись и не шибко потрусили вперед на взгорье. Низенькие, коротконогие, лохматые, так что не сразу разберешь, где кончается шерсть и начинается грива. Их дразнили Коньками-горбунками. Вот на горбунках-то и форсировал корпус Грица зимний Дунай и ударил по Гуробалам. С ходу влетели на земляные волы, с которых били турецкие пушки. Опрокинули нечастые изгороди, мешки с песком, подожгли деревянные башенки игрушечной фортеции. Османы не ожидали увидеть русских так близко, не успели сбежать под защиту силистрийских стен. Думали, что такая пакость может приключиться только весной. А до нее еще ой как далеко. Обманулись.
Переправлявшиеся в лоб войска под началом самого Румянцева сразу поняли, что Гуробалы взяты. Потому что, тявкнув, захлебнулась последняя батарея, и наши вступали на островок уже без боязни. Затащили по понтонам мортиры, начали окапываться. Благо земля вокруг вся разворочена снарядами. Спасибо туркам, не надо долбить мерзлый грунт.
Кавалеристы в лагерь вернулись уже по наведенным мостам. Их бы приветствовали, как героев, но уж больно потешно они смотрелись с поджатыми под лошадиное брюхо ногами. Потемкин немедленно перелез на белопенного своего скакуна, поехал красоваться.
Жеребца назвали Тигром, в честь Каплана. Был он пакостен и лукав. В бой на нем Гриц не рисковал. Норовистый и в голове одни кобылы. А когда ему вставит, так хоть вдесятером держи – всех перекусает и умчится хвост по ветру. «Пристрели ты эту сволочь, – говорили