Откровение. «Не судите, да не судимы будете…». Елена БуруноваЧитать онлайн книгу.
видела моё появление на свет. Так пусть посмотрит, как низко я пала». И я пошла по искрящемуся на свету снегу. Каждое движение мне давалось с трудом. Я стала сильнее ощущать боль, но не мороз. Горели щёки, руки, коленки. Да, только сейчас я заметила, что валенки обуты на босы ноги. Под шубой изорванная сорочка и спущенный до талии бюстгальтер.
И этот хруст снега под ногами, меня начал раздражать. Каждое хрусь, хрусь, хрусь… действовало на нервы. А ведь только час назад, я любила этот хруст. Не выдержав, я заплакала. Нет, даже не заплакала. Я зарыдала!
Бабушка Есфирь
Есфирь Исааковна быстро открыла дверь. Мне не пришлось мёрзнуть на морозе. Её собаки Мося и Муха пропустили меня во двор, не издав ни единого звука. Впрочем, как всегда. Я была частым гостем у их хозяйки. Они ко мне привыкли и уже довольно виляли хвостиком, как только я появлялась на горизонте. Даже огромный чёрный кот Васька любил примоститься на моих коленях. Этому лентяю трудно угодить и никто ему не нравился. Шипел и урчал на чужих.
В этот раз бабушка Есфирь открыла дверь и, ахнув, прижала ладонь ко рту. Ей не нужно было объяснять, что со мною произошло. Она и так всё поняла. Стащив с меня шубу, усадила возле печки. Бабушка укутала меня в одеяло. Меня трясло и даже после того, как я согрелась, меня продолжало трясти.
– Кто? – Спросила она, протягивая кружку с травами.
– Гришка. – Заикаясь, ответила я. – Что мне теперь делать? Как в глаза ему смотреть. Матери и сестре? А люди то, чего скажут? Стыдно.
Я отпила глоточек и закашляла. Чай был очень горячим и горчил. Бабушка села рядом. Она обняла меня и погладила по растрёпанным волосам.
– А ты ему в глаза смотри. Они этого боятся. Бояться, что душу их увидишь. Все тайны по глазам прочтешь. Это тех, кто в пол смотрит, они не помнят. Безликие для мужчин те женщины. Они тени. Они никто. Ты в самые глаза смотри и не отводи взора. Ясно. Никогда не отводи. Пусть ему будет стыдно, а не тебе. Твоей вины в этом нет, Лизка. Бог женщине дал красоту не для того, чтоб она её стыдилась. Он пусть стыдится и боится сам себя!
– А мама, а сестра, а люди! – Слёзы опять просились наружу.
– А что мать? Мать у тебя глупая баба. Жизнь свою не прожила, а просуществовала. За прошлыми тенями всё гоняется, а вокруг себя ничего не видит. Ей бы помолчать, а не уму учить. Сестра сама хороша. С Федькой любится, а ты за её грех платишь. Сестре ты ничего больше не должна и не ей тебя судить. А люди? Что люди? Ты думаешь, они чисты и безгрешны? О… – Протяжно сказала она. – Если бы ты знала, сколько тайн они здесь оставили. Тысячи лет не хватит рассказать о каждом грешке. – Она кивнула в сторону большого стола посередине хаты. – Травы иногда бессильны избавить от ненужных плодов прелюбодейства.
Я слышала про аборты, но боялась даже думать про это. Тем более, в СССР в те годы они были запрещены. Их делали подпольно. Не редко после этого женщины умирали от кровопотерь