Вера и жизнь. протоиерей Всеволод ЧаплинЧитать онлайн книгу.
начал ездить по стране с атеистическими лекциями и писать антирелигиозные книги, которые издавались огромными по нынешним меркам тиражами.
И в школе, и в культурно-общественном пространстве верующему молодому человеку говорили: у тебя нет будущего. Все «прогрессивные» дороги, увлекавшие тогда юношество – наука, космос, «великие стройки» – подавались как прямо противоположные религиозному образу жизни. В этих условиях большинство детей священников не шло по стопам отцов – многих отговаривали сами родители. В семинарии поступали ребята из деревни, причем обычно малороссийской и молдавской. «Чудиков-интеллигентов» не брали. В общем, у юного Владимира был непростой выбор. И, судя по всему, он некоторое время колебался: после 8-го класса, будучи, очевидно, из-за веры не принят в старшую школу (у меня была та же история), он пошел работать в геологическую экспедицию. Однако в семинарию поступил уже через три года – сразу по достижении 18 лет, раньше было нельзя.
Владыка Никодим дал молодому человеку возможность блестяще реализоваться, оставаясь верующим. В 22 года он становится монахом и священником, через два года назначается представителем Русской Церкви при Всемирном совете церквей в Женеве, а еще через три – ректором академии. Из гетто советской религиозной жизни вырваться удалось – причем блестяще. Однако подростковый опыт был скорее опытом поражения, чем победы – той, вкус которой чувствовало на устах наше поколение. Опытом униженности и страха. Церковная жизнь 60-х и 70-х годов была сильна, пожалуй, одним – стойкостью людей, которые пришли из лагерей и тюрем. Такие люди рядом с юным Владимиром были – прежде всего отец и дед (второй прошел множество мест заключения и ссылки). Но была и другая реальность: униженность Церкви, тотальный компромисс, запуганность, советы школьных учителей и товарищей «не губить себя» в религиозной жизни. Света в конце советского тоннеля тогда не было и в помине.
Судя по всему, этот опыт наложил свой отпечаток на личность нынешнего Патриарха. Он до сих пор не осмеливается решительно спорить с власть имущими – так чтобы доводить дело до реального обострения отношений или до разрыва, до того, чтобы поставить под угрозу свою жизнь. Спорит только тогда, когда можно пожаловаться «выше» с гарантированным успехом. Часто говорит в одном кругу одно, в другом – другое, причем даже публично, не понимая, что сегодня все слова быстро доходят до самых разных аудиторий.
У нынешнего Патриарха – прекрасный дар красноречия и убеждения. Почти любую аудиторию и почти любого собеседника он может склонить на свою сторону – но, увы, лишь на время. Видя позитивную реакцию на свои слова, он считает, что цель достигнута и дальше все должно идти как по маслу. Однако сопоставление сказанного и сделанного подчас разочаровывает людей. Когда ему об этом говорят, он теряется и копит в сердце обиду.
Этот человек очень не любит признавать собственную неправоту и отказываться от того, что делал и говорил раньше – пусть