Питер да Москва – кровная вражда. Евгений СуховЧитать онлайн книгу.
был правой рукой в шайке у Матвея Лома. Все дело было в том, что Лом жил с воровкой Нинкой Лысухой, которая тайком делила свою любовь с красивым молодым подельником Лома. Однажды, заподозрив любовницу в измене, он явился в самый неподходящий момент, когда Михалыч гарцевал на обнаженной девице победителем. Спасаясь от хозяйского гнева, парень выпрыгнул со второго этажа и ободрал лицо о торчащий из стены крюк. Как бы там ни было, но смелости и лихости Михалычу было не занимать, и даже в старости его взгляд таил в себе что-то злодейское.
Он был одним из тех, кто стоял у истоков воровского закона, кто создавал неписаные правила, которые соблюдались куда более четко, чем статьи Уголовного кодекса. Михалыч был не только хранителем общака, что само по себе требует на эту должность человека незапятнанного, чистого, как стакан с водкой, но еще и создателем капища, где сам он исполнял роль главного жреца и прорицателя.
Несмотря на свой далеко не юношеский возраст, Михалыч участвовал практически во всех региональных сходняках, где частенько председательствовал. И незаметно так, стараясь особенно не докучать чрезмерно ретивой молодежи, с терпеливостью опытного садовника прививал к их занозистым душам полузабытые воровские традиции. Он знал, что подобная процедура не проходит бесследно: пройдет совсем немного времени, и привитый дичок принесет сладкие плоды.
Михалыч принимал гостей всегда в одной и той же комнате, скромно называя ее своим кабинетом. Хотя этот «кабинет» больше походил на какой-нибудь зал неплохого музея живописи: на стенах висели полотна Айвазовского, Репина, Боровиковского. В доме у Михалыча все было настоящее, и поэтому ни у кого и никогда не возникало сомнений в подлинности этих картин. Если здесь что-то и напоминало кабинет, так это широкий крепкий стол красного дерева, за которым, по заверениям хозяина дома, сиживал последний император династии Романовых.
В этот раз Михалыч пренебрег традицией – он проводил Барона в комнату поменьше, где вдоль трех стен стояли стеллажи с книгами, а в самом углу, у окна, возвышалась настоящая амфора. Человеку, впервые попавшему сюда, могло показаться, что эта комната – обитель кабинетного ученого, но никак не старого вopa в законе и хранителя московского общака.
Барон, как только вошел в комнатку, тотчас заметил в дальнем углу светловолосого крепкого мужчину, сидящего в кресле за низким столиком. Это был Варяг. Барон не видел смотрящего России уж год с лишком. Он много слыхал про головокружительную одиссею Варяга, начавшуюся с его ареста в Америке и доставки в Россию, а закончившуюся загадочным побегом с зоны и возвращением в Москву. В воровской среде о последних подвигах Варяга ходили осторожные разговоры – кто-то удивлялся тому, как легко отделался смотрящий России от ментовской погони и мести, а кто-то подбрасывал мыслишку, что, может, не все оно так с Варягом гладко, может, он не столь безупречен, а втихаря клюет с двух рук… Барон не верил этим сплетням, но и для сомнений были все основания.
Варяг