Волжский рубеж. Дмитрий АгалаковЧитать онлайн книгу.
днищами суда один за другим стали уходить под воду. Моряки плакали, стоя на берегу и отдавая честь прошлой славе своих боевых кораблей. Но город тем не менее укреплялся артиллерией, снятой с кораблей, и гарнизоном.
Счет шел на часы. Все ожидали штурма. Корнилов, Нахимов и Тотлебен практически не спали. 14 сентября вышло знаменитое обращение Нахимова к экипажам своей затопленной эскадры. Вот что он писал: «Неприятель подступает к городу, в котором мало защитников, поэтому я приказал затопить суда и присоединить экипажи с абордажным оружием к гарнизону. Я уверен в командирах, офицерах и командах, что каждый будет драться как герой. Нас соберется до трех тысяч. Сборный пункт на Театральной площади».
Корнилов руководил всеми работами в Севастополе, Нахимов создавал новые батальоны и полки из экипажей, Тотлебен в срочном порядке восстанавливал фортификацию военного города. И все это происходило в ежедневном, даже в ежечасном ожидании штурма Севастополя.
Но суда были затоплены не все. И тут сыграл великую роль его величество случай. Позже Корнилов написал в дневнике: «Должно быть, Бог не оставил еще России. Конечно, если бы неприятель прямо после Альминской битвы пошел на Севастополь, то легко бы завладел им». А вот что писал Нахимов: «Первая моя просьба к государю по окончанию войны – отпуск за границу. Так вот-с, поеду в Европу и назову публично ослами и Раглана, и Канробера».
А дело было так. Главнокомандующий англичан, лорд Раглан, был не самым выдающимся военным и хорошо понимал это. Он боялся тотчас же после победы ввязываться в новую битву. Его осторожный генерал Джон Бергойн высказал свое мнение о штурме Севастополя. А поскольку дело шло на часы, выслушав его, Раглан без промедления послал в ставку к французам своего адъютанта. Пятидесятивосьмилетний маршал Франции и друг императора Наполеона Третьего, Леур де Сент-Арно, легенда французской военной машины, прошедший огонь, воды и медные трубы, уже умирал от лихорадки. И знал о приближении конца. Он был стратегом, но теперь мысли его путались, интуиция полководца изменяла. И он старался быть осторожным в своих решениях. Тем паче он видел героизм русских солдат у Альмы, на что они способны, защищая свою землю. Лежа на кушетке, истекая потом, он продиктовал письмо Раглану: «Сэр Джон прав: обойдя Севастополь и напав на него с юга, мы будем иметь все наши средства в нашем распоряжении при посредстве гаваней, которые находятся в этой части Крыма и которых у нас нет с северной стороны».
Судьба распорядилась именно так. Штурм был отложен, и это дало спасительную фору русскому городу-крепости Севастополю. Еще через несколько дней маршал Сент-Арно умер, и его место занял малоинициативный бригадный генерал Канробер, походивший своими полководческими достоинствами на лорда Раглана. Это был еще один спасительный козырь для русской армии в Крыму.
А 5 октября со страшной бомбардировки начался штурм Севастополя. Но город уже был укреплен и не желал сдаваться. Корнилов, Нахимов, Истомин и другие генералы в этот день ходили под пулями, весь день оставаясь на батареях. Ядра